Готова на все (СИ)

Эля почувствовала, что в темных коридорах, полных вооруженными неизвестными, было не так жутко, как здесь, на пороге дома, в котором она выросла. Там по крайней мере можно, да и нужно было убегать. Здесь приходилось делать шаг вперед, навстречу оловянному взгляду отца, навстречу его новой жене, по-хозяйски расположившейся в бывшей маминой спальне. На секунду ей показалось, что отец собирается выставить ее вон – и она тут же испытала острое, ни с чем не сравнимое облегчение. Пусть он скажет хоть одно слово, и она рванет назад, и даже стыд перед бабушкой ее не остановит. Бабушка не одна, с ней, вон, Светлана Петровна, пусть боевитые старушки как-нибудь сами.

Отец поглядел Эле точно в середину лба, покосился на Светлану Петровну. Взгляд его стал отсутствующим, будто никакой Эли и не было, так, одна пустота. Он повернулся к бабушке, и демонстративно глядя только и исключительно на нее, процедил:

- Вам, кажется, угодно… - он снова дернул уголком рта и презрительно выдавил, - Поделиться?

- Ты теперь обращаешься ко мне на «вы»? – холодно поинтересовалась бабушка, выпрямляясь еще горделивее. Лишь рука ее на Элином запястье мелко-мелко задрожала.

- Я всегда обращаюсь на «вы» к чужим мне людям, - свысока сообщил отец, - Вы сами исключили себя из членов моей семьи. Променяли меня на этих… - он мазнул было взглядом по замершей Эле, но тут же спохватился и так и не соблаговолив показать, что вообще видит ее, отвернулся.

- Ты имеешь в виду свою дочь и внука? – потеряно, явно не веря тому, что слышит, пробормотала бабушка.

Отец поглядел на бабушку полным неизбывной укоризны взглядом. Так смотрят на вконец опустившихся, погрязших в уголовщине родственников – а ведь недавно были еще вполне приличными людьми!

- Ваша жажда имущества, - он в очередной раз скривился, - Заставила вас потерять всякий стыд, вы даже не постеснялись…

- Иметь стеснительную маму – это, конечно, преимущество почище любого имущества, - хмыкнула Светлана Петровна, - Но раз вы теперь чужие – так какая разница?

Отец едва заметно дернулся, явно больше всего на свете желая поставить ехидную профессоршу на место, но сдержался. «Тетя Света сама себе определяет «место для стояния», - одобрительно подумала Эля, - А непрошеным советчикам может и предложить сходить… во всякие неприятные места». Эля загрустила – почему она так не умеет?

- Отлично, - овладев собой, сообщил отец, - Желаете раздела – прошу, - взмахом ладони он пригласил бабушку в ее собственную комнату, и первый прошел в двери. Три женщины переглянулись, но деваться было некуда, и они покорно последовали за ним. Краем глаза Эля заметила как выглядывающая из бывшей маминой спальни некрасивая немолодая женщина неслышной тенью присоединилась к следующей за отцом процессии. Бабушка не замечала ее появление так же старательно, как отец «не видел» Эли.

- Ну что ж, - по-хозяйски обзирая бабушкину комнату со стареньким, 60-х годов двустворчатым шкафом, низкой тахтой и телевизором «Рубин» на тумбочке, объявил отец, - Это все, пожалуй, принадлежит вам. Кроме столика, его я привез из Чехии, - и он таким обвиняющим жестом ткнул в изящный раскладной столик с брошенной на нем катушкой ниток и очками в пластмассовой оправе, что стало ясно – столик был бабушкой злостно присвоен и теперь отец поймал старушку «на горячем».

Впрочем, бабушка была не в состоянии оценить таких сложных нюансов. В оцепенении она смотрела на своего сына:

- Саша, - тихо выдохнула она, - Ты привел меня сюда, чтобы делить со мной… мебель?

- А вы планировали поживиться? – презрительно обронил отец, - Не получится.

Бабушка пошатнулась и прислонилась к стене, поднося ладони к мучительно полыхающим щекам. Светлана Петровна старалась не глядеть на нее. Вместо этого она внимательно рассматривала отца и выражение лица у нее было как во время опыта в лаборатории, когда приборы выдавали очередной обескураживший и ни с чем не сообразный результат.

- Кастрюли тоже делить будем? Или мои лифчики? – дрогнувшим голосом спросила бабушка, - Вдруг пригодятся? – и покосилась на переминающуюся в дверях жену своего сына.

- Если вам угодно шутить, мы можем немедленно все прекратить, - резко бросил отец, - Но в таком случае я считаю всякие разговоры о продаже квартиры законченными и будьте любезны больше не направлять ко мне никаких… ходатаев.

Бабушка растерянно поглядела на Элю. Та быстро отвернулась. Она не может, не смеет заставлять бабушку пройти через такое. Но и сказать ей «пошли отсюда, пусть он подавится» у нее не хватило сил. Если отец не согласится на продажу квартиры – ни ей, ни Яське, ни самой бабушке не вырваться никогда!

Бабушка угрюмо опустила голову и уставилась в пол. Эля увидела как лицо отца вспыхнуло неприкрытым торжеством.

- Ну-с, надеюсь на вещи в спальне и моем кабинете вы претендовать не намерены, - хорошо поставленным лекторским голосом сообщил он и плотно притворил двери в обе комнаты, - Библиотеку я также оставляю за собой…

- Я собирала эти книги, еще когда ты был младенцем, - не поднимая головы, слабо пробормотала бабушка.