Что подразумевал Кузнецов, говоря: "Флоту необходима постоянная готовность"? Прежде всего умение воевать, достигаемое повседневной боевой подготовкой, учениями, тренировками. Но как при внезапном нападении быть в готовности немедленно отразить удар? В Корабельном уставе 1939 года записано: "Готовность № 1 (боевая тревога). Весь личный состав на своих местах по боевому расписанию. Средства корабля полностью изготовлены к немедленному действию". Это - в походе, на стоянке, на рейде. Но как держать весь флот, такой разнородный и сложный организм, в постоянной высшей готовности к бою? Флот - это не только плавающие корабли. Это и авиация, и береговая оборона, и служба связи и наблюдения, и множество других формирований, включая такое огромное, как тыл, в те годы Главвоенпорт, в нем ремонтные базы, доки, всевозможные цехи, даже мастерские для изготовления весел, устроенные поближе к буковым лесам, все склады - от продовольственных и вещевых до боепитания и горючего, все службы, необходимые для того, чтобы оружие было готово к бою. К слову, с начала 1938 года комфлот, на удивление работникам тыла, ввел непривычные, но обязательные тренировки: "Тыловое обеспечение боевых операций". Он знал, помнил: все начинается с берега, срочный выход в плавание невозможен, если какая-либо из служб на берегу не в состоянии быстро дать кораблю все необходимое для боя лишь потому, что кто-то из ее работников не окажется на месте. Элементарно, но знакомая всем общежитейская беда должна быть в условиях военной службы напрочь исключена. Между тем люди флота, как и все люди, не только работают, но и отдыхают, хотя и живут в более строгом режиме и ритме. Строже служба на корабле, но и там существуют дни, а точнее, часы увольнения личного состава. Непросто до окончания срока увольнительной вернуть на корабль людей при внезапной необходимости. Еще труднее заменить отсутствующего на боевом посту.
Но войны, как известно, в наш век заранее не объявляют. На ТОФе, на пограничном флоте далекого района, прежде других задумались над тем, что позже распространилось на все флоты, - над системой ступенчатой готовности. Штаб флота, начальником штаба стал В. Л. Богденко, он вернулся из Испании, и особенно начальник оперативного отдела М. С. Клевенский, в прошлом командир подводной лодки, а в будущем командир либавской базы, занялись этой сложной работой в таком темпе и напряжении, что Кузнецов, вспоминая, выделял неистощимую энергию операторов. Они не стеснялись среди ночи разбудить любого начальника, если возникала нужда в четком ответе или совете. Операторы штаба и соединений разобрали до деталей всю организационную систему, ее взаимосвязь и взаимозависимость, чтобы расписать, как по условному сигналу перейти от обычной готовности, постоянной, к высшей. В то лето в эту работу вовлекли всех командиров. Г. И. Щедрин рассказывал мне, что и на "Щ-110", и на других подводных лодках дни уходили на подсчет, расчет по часам, по минутам, кто и что должен по тревоге делать на боевом посту, в боевой части, на корабле, в подразделении, в соединении, в береговых службах. Командующий советовал подводникам подумать, как "поднять потолок атакующей авиации". Это означало: не допускать атаки с малых высот, если противник застигнет корабль в надводном положении. В виде опыта на "Щ-110" установили лучший из зенитных крупнокалиберных пулеметов того времени, специально изготовленный из нержавеющей стали. На вечере памяти Николая Герасимовича адмирал А. Т. Чабаненко рассказывал, как в тот год тревожила комфлота незащищенность подводных лодок на стоянке от нападения с воздуха. Дивизион, которым командовал Чабаненко, выйдя в отдаленную от Владивостока бухту, отрабатывал новый маневр - срочное погружение прямо на стоянке. Внезапно на торпедном катере в бухту пришел Кузнецов: "Что будете делать при воздушном налете?" - "Погружаюсь!" - ответил Чабаненко. "Считайте, что налет происходит!" Комдив скомандовал, и по движению головного корабля все остальные легли на грунт. "В годы Великой Отечественной войны, - сказал Чабаненко, - этот маневр получил признание и распространение".