Готовность номер один

Девушки гуськом, в тесном окружении солдат, следуют за Жеребовым к казарме. А за ними идут комсомольские активисты части, члены женсовета. Некоторые из них сами недавно работали на этой же фабрике.

Приготовившись к встрече с Лерой, я чувствую себя несколько скованно, сосредоточенно думаю, о чем бы мне начать разговор. Сердце гулко стучит в груди. Подойду к ней и скажу: «Наконец-то вы приехали». Потом поздороваюсь за руку, поинтересуюсь самочувствием. Она тоже, наверно, спросит меня о моем самочувствии, должна спросить! Так и завяжется разговор. Стоящий рядом Скороход спрашивает:

— Ну где она? Смотри, браток, не прогляди.

В самом деле, где же Лера? Уже все вышли из автобусов, уже наш секретарь комсомольской организации выступает с заранее заготовленным приветствием. Я но вдумываюсь в смысл его слов. Обеспокоенно перебегаю глазами от одной группы к другой. Мне кажется, что я узнал бы Леру из десятка тысяч девушек.

— Не приехала, — говорю Семену, в растерянности разводя руками.

— Этого она не имела права сделать, — категорически возражает Скороход. Он понимает мое настроение и старается утешить меня. — Пойдем к Мотылю, пусть наведет справки.

Он тянет меня за рукав к Герману, оживленно разговаривавшему с заведующим клубом Полстянкиным, одетым в короткое светлое пальто, которое делает его похожим на тренера спортивной команды, только что вернувшегося из заграничной поездки.

— Где Лера? — спрашивает Семен у Мотыля со свойственной ему прямотой. — Почему ее не видно?

— Калерия Павловна приедет с участниками нашей самодеятельности, — отвечает за Германа Полстянкин. — Чуть попозже. Она кому-то нужна?

Сердце у меня несколько оттаивает.

— Она ведь выступает со стихами, — несмело говорю я.

— Со своими стихами, — уточняет Полстянкин.

— Она пишет стихи?

— И даже печатается в нашей многотиражке. Это гордость нашей фабрики. По какому вопросу она вас интересует? — спрашивает заведующий клубом и надевает очки. — Что-нибудь нужно передать?

— По личному вопросу, — отвечает Скороход с достоинством, давая понять, что дальнейшие расспросы ни к чему.

Полстянкин хмурит клочкастые брови, внимательно рассматривает меня и Скорохода сквозь линзы очков.

«Захочет ли она дружить с простым солдатом» — думаю я. — Шансы мои на то, чтобы завоевать сердце этой девушки, так ничтожны».

— Мы тоже не лыком шиты. Элементарно, — вдруг говорит Семен, беря меня под локоть и подталкивая вперед. Он словно прочитал мои мысли и, может быть, даже на миг проникся моим настроением.

— Образование у нас ничуть не меньше, — продолжает Скороход. — К тому же мы умеем играть на пианино и так далее и тому подобное, как говорит майор Жеребов. Она нас стихом, а мы ее музыкой. Нет, нам робеть не пристало.

Как авиаторам служится

Сначала Тузов решил показать девчатам карабины и автоматы солдат и сержантов, стоявшие в пирамидах.

— Наше личное оружие — самое совершенное в мире, — говорил он таким тоном, будто лекцию читал, доставая скорострельный автомат с инфракрасным прицелом.

Но девчата, к явному огорчению старшины, не выказали большого интереса к самому совершенному оружию в мире и к прицелу, с помощью которого можно стрелять в полной темноте. И тогда старшина, потоптавшись в нерешительности, повел всех в ленинскую комнату. Ее только что отремонтировали и заново оформили. Бывший секретарь партийной организации был убежден: чем больше на стенах всяких плакатов и диаграмм, тем лучше. Жеребов думал иначе, и поэтому повесили в ленинской комнате несколько хороших картин и эстампов. Вместо длинного казенного стола с инвентарными бирками на ножках поставили у стен маленькие низенькие столики из пластика, укрепили над ними скромные плафончики, создававшие по вечерам такой уют, что из комнаты просто уходить не хотелось. Девчата столпились у огромного стенда «Боевой путь части».

— Наш истребительный авиационный полк был создан… — все тем же деревянным голосом продолжал заученное старшина. — Наши летчики защищали с воздуха… За подвиги многим было присвоено… — Тузов даже охрип от волнения. Он никогда не чувствовал себя лектором. — Полк одним из первых в Союзе «оседлал» реактивную технику и сейчас летает на самых совершенных самолетах-ракетоносцах. Полку поручена почетная боевая задача — охранять советское небо.

Девчата слушали старшину, как казалось Артамонову, из приличия, но зато проявили повышенный интерес к стенду «Отличники части».

— У вас столько отличников?

— Представьте себе…

— Нужно брать пример, — сказала с пафосом секретарь комсомольской организации фабрики, любуясь фотокарточкой механика тренажера.

Девчата, кажется, искренне удивились порядку в казарме, в каптерках, где хранились обмундирование и личные вещи солдат, в сушилке и хозяйственном уголке.

— Здесь тоже можно кое-чему поучиться, — сказала курносая блондинка и посмотрела на подруг: — Давайте-ка с ними попробуем заключить соревнование на лучшее содержание общежития. Думаю, они не поддадутся.