Готовность номер один

Сирицкий спрыгивает с крыла и провожает самолёт до линии исполнительного старта.

Поднимаю руку, прошу разрешения на взлет. Стартер машет мне белым флагом. Сирицкий дублирует его сигнал и отходит от самолёта.

Бросаю последний взгляд вокруг и даю газ. Самолёт начинает разбег. Я взлетаю самостоятельно первый раз в жизни! Невольно сливаешься с машиной, относишься к ней как к живому существу, как к послушному твоей руке и воле коню. А радость и удивление не покидают тебя.

Слегка отжимаешь ручку от себя и влево - первый разворот. В передней кабине не вижу привычной головы инструктора. Я один в бескрайнем небе! От восторга хочется петь!

Но как бы не прозевать момента второго разворота. Вот уже приближается и третий разворот. Теперь надо точно вовремя убрать газ и перейти на планирование.

Четвертый разворот. Приближается земля. Отлично вижу посадочное "Т" и, кажется, расчет правильный: самолёт должен приземлиться у посадочного знака.

Теперь все внимание земле. Начинаю выравнивать. Посадка - ювелирная работа. Движения ручки должны быть точны до миллиметра, а самолёт подводится к земле с точностью до 10-20 сантиметров. Кажется, все в порядке. Слева промелькнуло и ушло назад белое полотнище посадочного "Т" Легкий толчок. Самолёт катится по земле на трёх точках и замедляет бег. Уф!. . Вот это да!

Сладкое чувство твердой под ногами земли и грусть по упругому, податливому и просторному небу. Совершенно новое, ни с чем не сравнимое чувство первого самостоятельного полёта!

Заруливаю на линию предварительного старта и выключаю мотор. Подходит с очередным курсантом Сирицкий. Вылезаю из кабины и докладываю ему:

- Первый самостоятельный полёт выполнен. Нормально, Сивков, - говорит инструктор. - Отдыхай, подробности позже, на разборе.

Николай Семериков взволнованно жмет руку:

- Ловко у тебя получилось!

Другие ребята тоже поздравляют а первым самостоятельным полётом. А мне как-то не верится, уж не во сне ли все это?

После разбора полётов ребята столпились вокруг Боева.

- Да вождение самолёта - искусство. Худо летать нельзя. Лучше быть хорошим шофером на земле, чем плохим лётчиком в небе. Воевать, ребятки, нам рано или поздно придется... Фашизм сам собой не отомрёт, его уничтожить нужно. - Боев в раздумье умолкает, а потом снова убежденно: -Война не за горами. А мы - это военные лётчики. И поэтому мотайте на ус, осваивайте получше летное дело. В схватке побеждает умелый...

Год напряженных занятий - и аэроклуб позади. Выстроили нас по-военному. Объявили приказ: всем, окончившим аэроклуб, присвоено звание пилота запаса.

Счастливые, мы неохотно, однако, расстаемся с инструкторами, аэродромным персоналом и самолётами, на которых впервые поднялись в воздух.

- Теперь прямая дорога в авиационное училище. , - напутствовал нас погрустневший Боев. - Вы уж того... не обижайтесь, если что не так было...

Боев говорил с нами как с равными.

- Не подкачаем, - отвечает за всех Семериков. - Будем стараться.

Боев крепко пожал каждому из нас руку.

- Может, ещё встретимся, - сказал он на прощание. - Земля, она круглая: откуда вылетишь, туда и вернешься.

Свидеться с Боевым не пришлось. Говорили, погиб он на фронте в первые дни войны...

Некоторые ребята, окончившие аэроклуб, ушли из техникума в военное авиационное училище.

Была такая попытка и у меня.

- Ты это брось! - отрезал Николай Семериков. - Не дело это: не кончив одного, начинать другое. Так поступают слабохарактерные люди. Техникум надо закончить!

Убедил меня Николай. Предостерег от возможной ошибки.

Однажды, это было в начале четвертого курса, комсорг техникума спросил у меня:

- Слушай, я что-то не помню, ты комсомолец?

- Нет ещё...

- Как же это так?

- А вот так, - включился в разговор Николай. - Мы с тобой виноваты: не вовлекли.

- Это дело поправимое.

- Конечно, - поддержал комсорга Николай. - Рекомендующих я ему помогу найти. Заявление он сам напишет. А уж устав ты возьми на себя.

Через месяц рассматривалось мое заявление о вступлении в комсомол. Готовились тщательно. На собрании группы все прошло гладко. А вот на комитете комсомола райкомовский парень задал каверзный вопрос:

- Почему так долго не вступал?

Я не знал что и как ответить.

- Почему да почему, - выручил меня Николай, - просто не додумались мы раньше. Вот и весь сказ.

Члены комитета рассмеялись и единогласно приняли меня во Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи.

Вскоре началась преддипломная практика и работа над дипломными проектами.

К защите мы с Николаем подготовились основательно. Хотя у нас и были разные специальности, но мы помогали друг другу. Сделали расчеты. Написали пояснительные записки. Подготовили листы с чертежами. Прослушали консультации преподавателей.

Николай защитился блестяще. Ему задавал много разных вопросов. Отвечал он кратко и вразумительно. Ко мне тоже были вопросы по теме дипломного проекта, по химии и технологии. Ответы мри вроде понравились государственной комиссии. Все в порядке, думаю, защитился. Но женщина, представительница райкома партии, вдруг спросила:

- Что вы скажете на события на Халхин-голе?