Готовься к войне

Банкиру понравилась собственная реакция: сначала навалился страх - хороший, полезный, держал минут пять, заставил мелко задрожать ноги, - его быстро вытеснил азарт, сменившийся, в свою очередь, деловитым весельем. Воткнуть крючок? Наехать? На меня? На Знайку? Сколько их уже пережито, наездов, - двадцать? Тридцать? Впору мемуары писать. Или вставить в свою книгу главу: «Тактика действий при появлении интереса со стороны правоохранительных органов».

- Запарятся, - тихо выговорил он, - в меня крючки втыкать.

- Может, и запарятся, - сказал Солодюк - Только они злые и серьезные. И они все про тебя знают.

- От тебя.

- Ага, - старый товарищ мелко, быстро покивал потной головой. - От меня.

Знаев протянул руку, взял портфель гостя, открыл, диктофона не увидел, грубо сбросил на пол.

- И про что же именно они знают?

- Про газовые деньги с Украины.

- И все?

- А этого мало?

- Идиот. Это было давно.

- Не так уж и давно. Три года назад. Срок давности еще не вышел.

Банкир поразмышлял и возразил:

- Сделка завершена. Контракт официально расторгнут. В соответствии с законом. Знание закона освобождает от ответственности.

- Вот и скажешь им это сам.

Пьяный, мокрый от пота, бывший старый товарищ смотрел в пол и ждал. Чего ждет? - подумал Знаев. - Крика? Угроз? Удара кулаком в ухо? Выстрела в глаз?

- Я думал, ты умнее, - сказал он. - Я думал, ты понимаешь, что с такими людоедами, как эти твои менты, нельзя вступать в длительные отношения. Таким лучше сразу дать тысяч сто, долларов. Как ты мне сейчас дал: мелкими купюрами. Чтоб у них в глазах от счастья потемнело. А потом - на дно. Изобразить крах и трагедию. Вот, гражданин начальник, забирайте все, что есть, а я - банкрот. Уезжаю домой, в Ростов. Больше знать вас не хочу, и Москву вашу в гробу видал… Адьос, амигос.

Солодюк грустно улыбнулся. Он напоминал размоченный в воде сухарь.

- Сто штук… Откуда у меня сто штук? Я бедный.

- Бедный? - Знаев вытащил руки из карманов, подался вперед, и гость слегка вздрогнул (решил, наверное, что его все-таки будут бить). - А хули же ты такой бедный?? Это что, тебя извиняет?! Что за манера махать собственной бедностью, как флагом?! Двадцать лет живешь при капитализме - и до сих пор сопли размазываешь! Я бедный! Я слабый! Я не умею! Ты не бедный, Паша. Ты - дурак. Зачем ты принес эти деньги?

- Предлог для личной встречи.

- А зачем все рассказал?

- Я ж говорю - не выдержал. Прости, Знайка. Давай думать, что мы будем с этим делать.

- Что я буду делать, я придумаю без твоей помощи. А что будешь делать ты - это меня не касается. Уходи.

Солодюк быстрым движением схватил бутылку и сделал из горла несколько глотков.

- Я ужом извивался, Знайка. Я всех сдал. Всех. Кого можно было. И кого нельзя. Но про тебя - молчал. До самого последнего момента. Если б ты в пятницу выдал мне наличные, все бы обошлось. Я остался бы таким же гадом, для всех - но только не для тебя. Ты сам меня подтолкнул…

- То есть, виноват - я.

Гость зажмурился. Когда снова взглянул на банкира, его глаза излучали ненависть.

- Ты виноват! Я виноват! Мы все виноваты! Все хороши. У всех рыло в пуху. Пришли за мной, а не за тобой… Но могло быть и наоборот!

- Не ори, - приказал Знаев. - Ты им рассказал на словах? Или сразу в протокол?

- Двадцать листов надиктовал.

- Когда они придут?

- Они, может, уже пришли. Ты сидишь здесь - а в твоем банке, может, уже выемку делают.

- Не делают. Я бы знал.

- Значит, завтра придут. Или послезавтра. У тебя нет времени, совсем.

- На что у меня нет времени? - удивился банкир. - Да ты все перепутал, Паша! Ты решил, что я, Знайка, должен мчаться в офис, уничтожать документы и прятать вещественные доказательства?! Закрывать лавку и ударяться в бега?! Ныкаться в Лондоне? Ты за кого меня принимаешь? Я что, мелкий фраер? Что конкретно нужно от меня твоим ментам?

- Все. Твою голову, твою задницу, твои деньги, твой бизнес.

Знаев ощутил укол самолюбия и веско заметил:

- На такой случай у меня есть надежные друзья.

- Да, - опять мелко покивал Солодюк. - Только есть у меня подозрение, что твои надежные друзья с моими ментами каждый день по три раза перезваниваются…

- На чем основаны твои подозрения?

- Они сами намекали.

- Вот что. Бери бутылку и иди отсюда. Я больше никогда не хочу тебя видеть. И слышать.

Солодюк бутылку взял, однако со стула не поднялся. Выдал меланхолическую ухмылку.

- Помнишь, Знайка, как мы с тобой ураганили в девяносто восьмом? Я ведь до сих пор на сайте Федеральной налоговой службы упомянут. Бессменный участник ихнего хит-парада. Вхожу в сотню граждан, зарегистрировавших наибольшее количество фирм. Я учредитель ста сорока девяти предприятий.

- И что?

- А то, что это ведь моими руками, вот этими, - гость показал пухлую, без признаков мозолей, ладонь, - ты таскал из огня каштаны…

Банкир поморщился. Дураки всегда норовят защититься от настоящего с помощью прошлого. А самые продвинутые дураки, реально матерые болваны - например, продавцы нефти или газа, - хотят защищаться от настоящего еще и с помощью будущего. Наивные, они не знают, что от настоящего невозможно защититься.