Готовься к войне (Кат)

- Ставим по полсотни на правый, - толкнул ловкий сосед Левшу под локоть. - Верное дело. У меня больше нету.

- Сам ставь. Тебе нужней. Ты больше горя видел. Дуракив нема, - Левша выбрался из толпы, достал из бокового кармана деньги, завернутые в носовой платок, купил у лоточницы пирог с ливером и стал медленно жевать. Рядом, покуривая «Беломор», остановился интеллигентный молодой человек с чуть раскосыми смеющимися глазами. Докурив папиросу, «интеллигент» щелчком отправил окурок в урну, откашлялся и плюнул так неудачно, что большая часть слюны попала на левую сторону груди Левшу. От возмущения у него перехватило дыхание. Ему нанесена обида, и по законам уличной чести обидчик сейчас дорого заплатит за свою оплошность. Незнакомец был года на три старше Левшу, но это ничего не меняло. Он побывал во множестве уличных стычек, которые как минимум сводились к боевой ничьей.

- Ну, косоглазый, счас посмотрим, чья кровь краснее будет, - процедил сквозь зубы Левша и нырнул в карман за свинцовым кастетом. Интеллигент, опережая события, поминутно извиняясь, принялся правой рукой стирать слюну, а левой придерживать борт телогрейки Левшу. Делал он это так энергично и искренне, что успел случайно расстегнуть верхнюю пуговицу. Исправив следы своей неаккуратности, «раскосый» еще раз извинился и скрылся в толпе.

Когда Левша хотел расплатиться за заказанные медикаменты, денег во внутреннем кармане не оказалось.

Никанор отнесся к потере хладнокровно.

- На то и щука в озере, что б карась не дремал.

К рождеству Никанор окреп, на щеках появился румянец, он стал вставать с постели и, одетый в холщевое белье и валенки на босу ногу, ходил из угла в угол. Спиртное днем не употреблял и только к вечеру выливал в алюминиевую миску «четвертушку» самогона, крошил туда полбуханки ржаного хлеба и медленно, с расстановкой, черпал деревянной ложкой. Одной закваски ему хватало на целый вечер.

- Нельзя бросать резко. - Объяснял он наблюдавшему за ним Левше. -Становая жила может не выдержать.

Что он подразумевал под «становой жилой» до сих пор остается тайной.

После десятой ложки Никанор достал из под кровати трофейный патефон, покрутил ручку и, сдув с пластинки невидимую пылинку, поставил Русланову.

- А ей горя пришлось хлебнуть не мало. Хорошо, вовремя спохватились. Такой талант могли загубить.

Дослушав песню, перевернул пластинку, зачерпнул со дна миски, не пережевывая, проглотил и остро прицелился взглядом Левше в переносицу.

- Ты, брат, за тот казус с калошей строго не суди и зла на меня не держи. Будем считать, что я у тебя в долгу. Расквитаюсь. Не последний день живем.

Никанор прокрутил почти весь свой патефонный репертуар и за время концерта полностью опустошил миску. Последней поставил пластинку с песней Свиридова про карманных воров. Пластинка была старая, заезженная и из всей песни Левша разобрал только три слова из окончания припева:

-...Веселые карманные воры ... - с русской удалью весело выводил Лемешев.

Никанор знал слова на память, тихо и неразборчиво подпевал знаменитому тенору, притопывая в такт валенком. Левше стало казаться, что радостней, чем у карманника, нет на свете профессии. Не то, что какой-то токарь из ФЗУ.

Дослушав Лемешева, Никанор спрятал патефон и с тоской глянул в пустую миску.

- Ставь, наверное, чайник. Будем чаевничать. К ночи это самое дело. И глянь там, в кульке: Быкголова халвы да сухарей принес. Из передачи, небось, поцупил... Изъял, так сказать, как вещественное доказательство. А может, из ларька тюремного позаимствовал. С него станется.

Левша подбросил на тлеющие угли два березовых полена и поставил на плиту чайник. В кульке, кроме халвы и сухарей, оказалось несколько кусков сахара-рафинада. Были они неправильной формы, в несколько раз крупнее пачкового, гораздо слаже и отливали синевой. Катсецкий принялся колоть твердый, как камень, рафинад.

- Бог дал день и Бог дал пищу. О завтрашнем дне не думай. – Перекрестился Никанор, размачивая сухарь в кружке с чаем. - А ты знаешь, среди урок щипачи самые фартовые. Такие чистоделы встречаются - на ходу подметки рвут. Тут техника нужна, квалификация. Это тебе не гопстопники или штопорилы – залил глаза, достал наган и давай из людей душу вынимать. Настоящий карманный вор – мастер своего дела. И как всякий профессионал достоин уважения. Попадаются среди них и «законники», а есть и нечистые на руку. Ссученные. Вот, к примеру, в нашем городе сразу после войны банда Лезаря промышляла. Было их более десятка. Все, как один, рослые, упитанные. И в форме офицерской. Только без погон. До пятьдесят третьего продержались. А за счет чего?

Никанор поднял палец вверх в форме вопросительного знака и продолжил.