Готовый на все

– В чем сложность? – спросил я, выглянув в иллюминатор. Под нами мчались облака с какой-то бешеной скоростью.

– В потерянных годах. Очень долго не было вообще никаких разработок. Что-то из действительно прорывного уплыло за рубеж еще в 90-ые. Потом, уже втихую, в начале нулевых. Тогда начали останавливать эту реку проектов, но особого успеха не было.

– Еще бы, – снова вставил свое слово Володя, – все же падкие на деньги, а что потом? Пшик!

– И ОВР удалось остановить поток умов? – едва дернув бровью, спросил я Кирилла.

– Нет, конечно. Сам посуди: если бы не нашел того профессора, куда бы он делся? Скорее всего, тоже за границу. По большей части ОВР самостоятельно создает что-то новое, чаще всего по госзаказу, иногда – для своих нужд. Но наш штат узкоспециализированный, скажем так. А расшириться во все сферы нельзя – потеряем секретность. Мы и так рискуем ее потерять время от времени. Прямая связка ОВР с каким-нибудь ученым советом похерит всю нашу суть.

– И сложности сейчас из-за этого? Проект буксует? – предположил я.

– Не, – отозвался Кирилл. – При желании, особенно сейчас, когда у нас есть несколько прорывных идей, действительно хороших, попросить увеличить бюджет можно без проблем. Нам все сделают и все дадут, но проблема в противниках.

– Романов?

– Ну что ты прицепился к нему? У нас нет прямого соперничества. Он хотел стырить разработки, как Джобс в свое время тырил проекты у конкурентов. Здесь лишь немного другой уровень.

– Тогда в чем дело? В чем сложность наших противников?

– Наша деятельность идет вразрез почти всем другим структурам.

– Приехали, – вздохнул Владимир. – Как это так?

– Дабы далеко за примером не ходить – Вадим.

– Он же бывший фээсбэшник! – воскликнул я, сделав упор на слове «бывший».

– Там не бывает бывших. Мы и сами до сих пор не поняли, кем он был. А тут, понимаешь, мало того, что мы посмели его в чем-то подозревать, так его еще и грохнули у нас на глазах. По их мнению, мы должны были его под белы ручки привести обратно и вручить им.

– Угу, и пальцем погрозить, – возмутился Володя.

– Это было бы вообще идеально. А тут получается, что мы сработали, не отчитываясь практически ни перед кем, наворотили дел, смешали им карты в кучу – хотя о чем могла быть речь, – затараторил Кирилл, – если бы они предоставили нам все необходимые сведения, была вероятность, что мы не тронули бы его и пальцем.

– Мы – да, а вот Настя – вряд ли, – ухмыльнулся напарник и я почувствовал, что тоже улыбаюсь. Да, эта девушка оказалась очень интересным напарником. Надо будет спросить потом у Володи про нее, если он, конечно же, все еще общается с ней.

– Не суть. Не так много организаций в стране, которым мы не мешаем. Разве что вот ФСО, но это логично. Любая иностранная разведка и прочие – мы априори против них.

– Мы уже успели им как-то помешать фактически? – спросил я.

– Ну, знаешь, любой ученый, оставшийся в стране – это удар по ним и большой плюс нам. А вообще, можно строить много теорий.

– Так вся сложность – из-за этого? Из-за гипотетического вмешательства нас в дела других структур и все? Так все же под контролем. Все эти комитеты и министерства.

– Нет, – нетерпеливо ответил Кирилл. – Сложность в другом. Все люди думают… Ладно, большинство людей думает, что то, что им показывают по телевизору и пишут в новостях в интернете – истина в последней инстанции. Подписанные соглашения и прочее – результат по сути может быть диаметрально противоположный. Тут все решают связи и технологии. А проблем нам и внутри хватает.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил я. – Неужели проблемой является только то, что наш Громов общается с людьми типа Камышина или Романова?

– Является, друг мой, является и еще как! – воскликнул Кирилл под неодобрительный взгляд Володи. – По сути такими знакомствами подрывается вся основа государства.

– Но ведь так везде, – устало добавил напарник. – В каждой стране так.

– Да, так, но это не значит, что это правильно.

– Объясни, а то запутал только еще больше.

– Да вы долетите быстрее, прежде чем я закончу теорию.

– Постарайся успеть. Желательно на нашем примере, – уже требовательнее произнес я. Мне не терпелось разобраться в ситуации, но я начал думать, что Кирилл – не тот человек, который способен объяснить все, как надо.

– Хорошо. Вот Громов. Примерный министр. Работает на благо государства. Я где-нибудь соврал? – спросил Кирилл.

– Возможно.

– Уже лучше. Ты, Денис, сам сказал, что он водит дружбу как с Камышиным, так и с Романовым. Оба замешаны в противозаконных деяниях. А это значит, что он уже не на сто процентов благонадежный.

– Это я и так знал, судя по его поведению, – ответил я без всякого удивления в голосе. – Но я не понял…

– Южное солнце, пусть и ноябрьское, адски сушит мозги, ребят, – взорвался Кирилл. – Ладно, Денису простительно, но Владимир, ты! Ты же работал целый год аналитиком. Неужели нет представления об уровне проблем?

– Нет, – пробормотал тот, заметно смутившись.