Готская Испания

Обычными участниками собраний в мирное время скорее всего были королевские дружинники, а также прочие готы, жившие в селениях, расположенных не очень далеко от королевской резиденции. Присутствие последних явственно видно из описания такого собрания, даваемого Сидонием Аполлинарием[1330].

Собрания созывались, в соответствии с древним обычаем, рано утром[1331]; на него являлись с оружием в руках[1332]; чтобы высказать свои предложения[1333], король просил слова; собрание возгласами и шумом реагировало на речи выступавших[1334]. Народное собрание обсуждало вопросы войны и мира[1335], а также избирало короля[1336]. Об осуществлении этим органом судебных функций данных нет. Постепенно значение собраний падало. Они созывались еще при Эйрихе[1337], но ни в его законах, ни в Antiquae Вестготской правды уже не упоминаются. Функции народного собрания постепенно переходили к королю; как уже отмечалось выше, нередко он сам (точнее, при участии верхушки знати и дружины) определял {267} те или иные направления внешней политики и был верховным судьей.

Важную роль в местном управлении играло собрание свободных общинников по деревням и другим населенным пунктам. В Вестготской правде оно обозначается как conventus publicus или conventus publicus vicinorum[1338]. Такое собрание решало вопросы землепользования, рассматривало тяжбы о границах земельных участков и другие дела. Согласно законам Эйриха, делами о нарушении межевых законов, о границах участков общинников, о границах и инвентаре римских имений, подлежащих разделу с готами, занимаются соседи (vicini)[1339] и третейские судьи, выбранные тяжущимися сторонами[1340]. Иногда решение принималось всеми общинниками в соответствии с мнением большинства[1341].

Здесь же, в собрании общинников, судя по более поздним законам, делались объявления о приблудившемся скоте[1342]; наказывались плетьми свободные и рабы, совершившие правонарушения[1343].

По-видимому, на практике объем судебных функций общинного собрания был шире, чем по законам готских королей, которые стремились ограничить его функции[1344].

Собрания общинников действовали там, где образовались {268} готские и свевские поселения, возможно, и в областях басков и кантабров.

В собраниях, происходивших в деревнях со смешанным германо-римским населением, в конце V в. стали участвовать также и местные свободные земледельцы (так было и во Франкском королевстве)[1345].

Из должностных лиц готской сельской общины в источниках упоминаются лишь inspectores — лица, контролирующие границы земельных владений общинников. Надо думать, что они избирались всеми членами общины. Inspectores рассматривали споры по поводу границ владений[1346]. В их присутствии устанавливались пограничные знаки[1347]. Такие должностные лица известны и Баварской правде[1348].

Сходная административная система сложилась в V в. и на той территории Испании, которая оказалась в руках свевов. Параллельно с их системой управления, которая носила, вероятно, несколько более архаичный характер, чем вестготская, сохранялись остатки римских учреждений, муниципальное устройство[1349].

В административном устройстве обоих королевств по мере роста социальной дифференциации черты военной демократии отступали на задний план перед усиливавшимися элементами государственности. Важное значение для формирования нового государства имело то обстоятельство, что вестготские короли сразу возглавили местные органы государственного управления. Королевский суд стал высшим судом не только для готов, но и {269} для римлян, у которых возникали тяжбы с ними; сборщики налогов вносили теперь налоги готским королям. Последние принимали активное участие в политической жизни империи в целом.

Известно, что галло-римский магнат Авит был провозглашен в 455 г. римским императором готским войском и галло-римской знатью в столице Вестготского королевства — Тулузе[1350].

В конце V в. при Эйрихе произошло значительное усиление королевской власти, что привело и к укреплению политической самостоятельности Вестготского королевства. Эйрих намного расширил его территорию за счет римских владений в Южной Галлии и Испании и окончательно порвал союз с империей[1351].

Упрочение королевской власти соответствовало интересам и вестготской служилой знати, и местных (т. е. галло- и испано-римских) магнатов. Готская знать стремилась к завоеваниям, которые означали для нее дополнительные земельные пожалования, получение должностей в управлении новыми областями. Отношение местной знати к королям было двойственным. Экспроприация части земель в пользу готов не могла не вызывать у нее враждебности. Но вместе с тем крупные землевладельцы видели в королях варваров единственную силу, способную оградить их от опустошительных набегов других завоевателей, от восстаний багаудов[1352].