Нет смысла гадать, какая из версий происхождения Вселенной является единственно верной. В каждую человеческую эпоху верной является та версия, которая наиболее соответствует утвердившимся представлениям о мире. Почему? Потому что представления о мире являются частью самого мира. И когда появляется нечто вроде света, освещающее нечто вроде воды, должен быть кто-то, обладающий чем-то вроде зрения, иначе спектакль не состоится. Да, в зале должен быть хотя бы один зритель. Хотя бы один билет на шоу должен быть продан. Чтобы шоу не отменили. Иначе мы никогда не увидим мёртвую кошку.
Каждую теорию происхождения Вселенной мы проверяем не на соответствие реальности, а на совместимость с иными теориями и общими представлениями о мире и о себе. Некоторые верили еврейским пророкам и Богу, которого почти никто никогда не видел, и у них не возникало сомнений в том, что мир был создан шесть тысяч лет назад. Теперь они верят в протоны и кварки, которых вообще никто никогда не видел, даже в горящем кусте, поэтому мир постарел до тринадцати миллиардов лет. Арии видели в огне ритуала Брахму и Индру. И каждый прав.
Теории словно карты. Старые карты рисовали мир по-другому. Но они были верны. Ведь по этим картам мореплаватель отправлялся в дорогу и прибывал в пункт назначения. И если мир рисовали круглым и плоским, значит, он был таким: подтверждалось практикой. И карта Колумба оказалась неправильной не тогда, когда он приплыл – ведь он приплыл – в Индию. А тогда, когда люди решили, что это место, куда он приплыл, будет называться Америкой. И значит, нет смысла искать единственно верную теорию происхождения мира.
Но мудрецы решили, что есть способ узнать, как всё было на самом деле. Есть единственный способ – повторить. Вдруг оказалось, что история, даже история всей Вселенной, есть наука опытная, экспериментальная. Они построили большую трубу, очень длинную. В самом центре Европы. Чтобы разогнать в ней бозон Хиггинса. Потому что тогда они смогут зафиксировать состояние, предшествовавшее возникновению нашего мира. Они посчитают какие-то неуловимые частицы и всё поймут.
Один мудрец сообщил, что этот эксперимент может плохо кончиться. Вселенная может исчезнуть, Вселенная может свернуться обратно, Вселенную может засосать в антимир, как носок засасывает в слив стиральной машины и дальше, в канализацию (да, именно так пропадают вторые носки). Это никого не смутило. Что значит гибель какой-то Вселенной по сравнению со знанием? Пусть весь этот мир с его морями, городами, поэтами, женщинами, лошадьми, биржами и монастырями вылетит в трубу, но мы – хорошо, пусть не все мы, но кто-то из нас один в последний момент посчитает первую и последнюю частицу, и «всё поймёт». Так мир познает себя, выполнит своё предназначение, и в его дальнейшем существовании не будет уже никакого смысла. Всё, капитан. Можно сливать.
Завтра продолжу, будь здоров.
Приветствую тебя! Квартал оказался не совсем индийским. Гетто населяют выходцы из Бенгалии и Бангладеш. Бенгалия и Бангладеш – это одно и то же. «Деш» значит «земля», «Бангла-деш» значит «земля Бангла», то есть Бенгалия. Англичане, покидая Индию, даруя ей независимость, оставили ей метки на память. Шрамировали, порезали на части. Бенгалия разделилась по живому, и Западная Бенгалия осталась в Индии, а Восточная Бенгалия стала новой страной – Бангладеш. Вскоре на неё обрушились наводнения и прочие бедствия, и Роберт Плант из группы «Лед Зеппелин» что-то там такое пел про Бангладеш, но мне эта композиция никогда не нравилась.
Бенгалию и Бангладеш населяет один и тот же народ – бенгальцы. Они говорят на одном языке, на бенгали. И выглядят как родные братья. Впрочем, есть разница. В Бангладеш большинство населения исповедует арабскую веру, ислам. Хотя есть и индусы. А в Западной Бенгалии большинство бенгальцев остаются индусами. Хотя мусульмане тоже есть.
Рано утром 4 октября, в субботу, примерно в шесть, за окнами, прикрытыми широкими ставнями, начали кричать «Аллаху акбар». Я увидел, что на площадке за трамвайными путями, перед парком, собираются верующие в тюбетейках. У верующих был автомобиль с громкоговорителем, извергавшим песнопения и речитативы. Судя по всему, это были те бенгальцы, которые стали мусульмане и Бангладеш. Сразу же на противоположной стороне улицы появился грузовичок, раскрашенный дургами и тиграми, и тоже включил динамик. На квартал полились санскритские мантры, перемежаемые проповедью на бенгали: грузовичок обступили бенгальцы, которые остались хинду. Тюбетейки сделали звук погромче. Дурги-тигры тоже усилили динамик до хрипоты.
В доме напротив раскрылось окно, выглянул седой житель, римлянин, итальянец, потомок варвара, поступившего на службу в римскую армию на закате Империи, и гордой латинской патрицианки, обнищавшей и отдавшейся варвару за кров и еду, не успевший продать свои апартаменты до того, как район в центре Рима стал бенгальским гетто и недвижимость втрое упала в цене. Он грязно выругался: чума на оба ваши дома.