Готские войны

Когда привязали дрожащего жреца к столбу мои арбалетчицы притащили старую беззубую бабку.

— Вот князь — сказала одна из воительниц — нашли в шалаше, вон там.

— Больше никого?

— Больше следов нет, мы все обыскали.

Я подошел к бабке, а та зашипела как змея и протянув в мою сторону руку начала визжать. Из её вонючего рта никогда не знавшего ни зубной щетки ни зубочистки пошла слюна и пена.

— Фу мерзкое создание — я сплюнул на снег, отворачивая лицо от мерзкой рожи старухи.

— Ты, ты, отродье демонов — провизжала старуха — изыди демон крикнула старух а и резко бросила руку в мою сторону.

Мой меч был опущен вниз в правой руке, и я от испуга, а может чисто по привычке хлестанул мерзкое существо снизу вверх по вытянутой руке, а потом одним движением перевернул меч в верхней точке и рубанул ведьму сверху в низ по голове.

Меч пропел, наслаждаясь кровью, старуха уже упала на снег лишившись половины черепа, а сталь все гудела, оповещая округу. Разнося весть о том как приятно душе волка испить крови, хоть и не свежей, мерзкой старухи, но все же крови врага.

Женщины арбалетчицы завороженными глазами смотрели вниз в направлении моего хозяйства и я начал нервничать, что это они так мне на пах смотрят, неужели стояк поймал, а потом и я опустил глаза и увидел свой меч.

Опущенный к земле метал, сверкал под отблесками костров и зловещий рисунок сотни слоев перекрученной стали переливались и проступали черными пятнами на блестящем клинке. Меч созданий хаоса из какой то фэнтэзийной игры в этом древнем мире пугал и зачаровывал людей, вводя их ступор.

Я загнал меч в ножны, взял головешку из тлеющего костра и подойдя к жрецу посмотрел ему в глаза. А это мерзкое существо пялилось на небо. Я поднял голову и увидел Сириус, красота, первая звезда на чистом небе, да, красиво, я бросил головешку в кучу дров под ногами жреца, развернулся и пошел в лес.

Мы уходили в селение Звениславы, а за спиной раздавался дикий крик жреца, костер пожирал его тело медленно, и он орал, дико, как орет раненная свинья, в надежде своим криком изменить судьбу, но судьба она того, предопределена богами.

Опять колода, опять напротив меня два десятка женщин и три дряхлых старика стоят на коленях, а по периметру селения стоят мои воины.

— Я второй раз вижу ваш мерзкий род на коленях — произнес я — неужто вам первого раза было мало, неужто вы подумали, что ваш князь не держит свое слово?

Я повернул голову к Звениславе.

— Скажи женщина, кто напал на тебя?

Звенислава опустила голову. Потом сама упала на колени.

— Прости нас князь, это моя вина, люди слабы, они поверили мерзкой старухе, прости нас князь.

— Нет Звенислава, я не имею права прощать предателей, эти люди — я показал рукой на стоявших на коленях людей — эти нелюди отдали члена своего рода на расправу фанатикам. Те кто должен защищать своих до последней капли крови, опять предали. Мудрецы говорят, что предавший единожды, предаст и дважды. Они предали тебя уже дважды, а я не собираюсь ждать когда эти твари предадут меня — своего князя второй раз, ибо один раз они уже клялись мне. Если твое сердце наполнено светом, то ты имеешь права прощать, но мое сердце наполнено гневом и скорбью. А посему никакого прощения не будет, укажи виновников или умрут все.

Звенислава медленно, как разбитая годами старуха встала и побрела вдоль своих людей стоящих на коленях. Она шла и дотрагивалась до плеч людям, а те вздрагивали. Сзади Звениславы шли мои воительницы и забирали тех на кого указала её рука. Таких оказалось половина селения, одиннадцать женщин.

К веткам деревьев привязали веревки с петлями и тихо, как в кино про белогвардейцев, по одной повесили всех виновниц бунта.

Тела раскачивались на ветру, а люди все еще стояли на коленях.

— Я закрываю ваше селение, это место проклято, здесь свершилось клятвопреступление. Вы все переводитесь в другие селения, а детей я у вас забираю, ибо вы не достойны воспитывать детей, ваш разум замутнен предательством, ибо вы все рождены от семени Иуды.

Мы закрыли двери домов и шалашей и не взяв ничего погнали людей в Полоцк. Рядом со мной шла маленькая девчушка по имени Мирина, она не отходила от меня ни на шаг, странное дело, у нее есть мать, вон она бредет сзади опустив голову в землю, но девчонка бежит за князем, видно испугалась не хило, и мамашке своей и родичам уже не доверяет.

Когда мы пришли в Полоцк я позвал Креслава.

— Креслав — покормите этих людей, оденьте их. Дайте припасы, и сопроводите их в Приморское. Богдану скажи, что эти люди теперь будут жить в его селении как слуги, они не достойны быть свободными.

— Рада — позвал я свою ключницу — определи детей на постой, прикрепи всех к толковым бабам, а Мирину — я показал на девчушку — я беру к себе, пристрой её к своей дочери пусть привыкает к хозяйству, и смотрите не обижайте девку.

Рада посмотрела на меня, а потом на Мирину, что то про себя решила и тихо спросила — так как жрецы князь, поведали о твоем прошлом?

— Нет, они поведали мне о будущем.

— И что будущее, что там ждет нас в будущем?