Готы

Затем Стилихон повернул на восток, где империи досаждали остготы. Во главе со своим молодым царем Аларихом они опустошали восточную половину империи, особенно свирепствуя в Греции. Возможно, Стилихону доложили, что остготские грабители при этом странным образом щадили обширные владения патриция Руфина, неизменно обходя их стороной. Дело было явно нечисто. Аларих (370–410) был не просто жадным до добычи «варваром», хватавшим без разбору все, что попадалось ему под руку. Несмотря на свою молодость, он был достаточно умен, чтобы играть роль «язычка» на весах – военно-политических весах, колеблющихся между Восточным и Западным Римом, между Аркадием и Гонорием, на деле же – между галлом Руфином и вандалом Стилихоном.

Когда Стилихон и Аларих встретились по прихоти судьбы на поле брани, возникла ситуация смертельного противоборства между двумя германцами царского рода на римской земле, ибо отпрыск вандальских царей вел на готов римские войска (состоявшие в немалой части из германцев, что, однако, в данном случае, неважно). Не только народы-мигранты вносят путаницу в историю IV в., но и их владыки и вожди способствуют этой путанице, в том числе своими брачными союзами и браками своих сыновей и дочерей…

Как бы то ни было, запомним следующее. Аларих был не просто «военным царем», не просто избранным на время военных действий «лучшим из рубак», а потомственным государем, притязавшим на высшую власть. Отпрыском царской вестготской династии Балтов (Балтиев) – знатнейшего готского рода после Амалов (если верить Иордану). Род Балтов имел для остготов столь же большое значение, как род Амалов – для вестготов. Тем не менее багаж наших знаний о Балтах весьма скуден. Никто не взял на себя труд проследить их генеалогию до ее мифических корней. Да что там корни! Даже в кроне родословного древа Балтов нам еще многое неясно. А то, что кажется, на первый взгляд, ясным, порой лишь кажется таким ввиду недостатка надежных свидетельств.

«Балта» вроде бы означает (как и латинское слово «аудакс») – «храбрый», «смелый», «отважный». Значит, Балты (не имеющие ничего общего с Балтийским морем и народами балтской языковой семьи, вроде эстиев-пруссов) суть «Храбрые». Самые храбрые из представителей храброго готского народа, «храбрейшие из храбрых». Такими и должны быть повелители храбрых, их цари или князья («фуристо», «передовые бойцы», «воины первой шеренги»). Тем более странно, что Аларих – первый исторически засвидетельствованный Балт, первый готский деятель, чье имя может быть однозначно связано с этим родом. Правда, Венскус высказал в своей статье, вошедшей в «Реальный лексикон германской древности», предположение, что Балтом был царь вестготов Ариарих, заключивший в 332 г. договор с императором Констинтином Великим. В пользу этого предположения, по мнению Венскуса, свидетельствовало быстрое возвышение и полновластие внука Ариариха – известного нам «тиуданса» Атанариха, пользовавшегося столь непререкаемым авторитетом среди готов и римлян, что, даже разбитый на поле боя гуннами, лишенный власти Фритигерном и бежавший под защиту римлян, старик-«судья» был принят василевсом Феодосием со всеми почестями – так сказать, «по первому разряду». Подобных почестей не удостаиваются ни выскочки, ни узурпаторы. Поэтому можно предположить, что все виднейшие и авторитетнейшие правителя вестготского племенного союза избирались из рода Балтов по меньшей мере на протяжении столетия, прежде чем Аларих был провозглашен первым вестготским царем в полном смысле этого слова – первым, за которым все племена безоговорочно пустились в авантюру.

Поэтому такой царственно-гордой была реакция Алариха, добросовестно таскавшего со своими готами для василевса Феодосия каштаны из огня, но не получившего обещанной награды. Когда в решающей двухдневной битве войск Феодосия с узурпатором Евгением при Фригиде в 394 г., Евгений (фактически же – его «закулисный кукловод» франк Арбогаст) был разбит, главная заслуга в этом принадлежала вестготским «федератам». Именно 20 000 вестготов Алариха сражались в первых рядах войск Феодосия и понесли самые тяжелые потери – половину своей численности, однако принесли объединителю Римской империи победу. Благодаря железной дисциплине, которой Аларих спаял своих готов, они не испугались внезапно налетевшей бури, приведшей в смятение суеверных воинов Евгения и Арбогаста, что также способствовало победе Феодосия Великого над узурпатором. Многие вестготы считали, что их тяжелые потери при Фригиде – на совести двуличного августа Феодосия, якобы делавшего все для ослабления их племени.