Готы

Ибо немалая часть готов – вероятно, лишь после длившейся долгие годы, если не целые десятилетия, отчаянной борьбы с природой – отказалась от продолжения этой неравной борьбы и переселилась на более легкие почвы старых морен и в расположенные, прежде всего, на территории нынешней юго-западной Швеции области с большими «песочными островами» в почвах. Немецкий археолог и историк Герберт Янкун, исследователь Хедебю[198], установил: в пору неблагоприятных климатических изменений, оскудения средств к жизни скандинавские германцы, устав дрожать от холода и мучиться от голода в своих вечно сырых лачугах, начали впервые «искать счастья за морем», т. е. в большом количестве мигрировать на юг через Балтийское море. Янкун даже писал в сборнике Archaeologia geographica за 1952 г. о происходившем в «Скандзе» процессе селекции. По его мнению, землепашцы мигрировали, т. е. переселялись на чужбину, в то время как скотоводы продолжали бороться на прежних местах проживания со ставшими столь неблагоприятными, влажными и холодными погодными условиями.

Вполне можно представить себе следующую картину. Как-то предприимчивый торговец – добравшийся с дальнего юга до «Скандии» грек, иудей, сириец или армянин – поведал мокрым от дождя несчастным готским «варварам», измученным капризами погоды, теснящимся у еле тлеющего очага в промозглой и открытой всем ветрам хибаре, кашляя от дыма, дивную историю, похожую на сказку. Историю о золотом «ауйоме» – житнице на берегу теплого моря, о бескрайних золотых нивах Припонтиды, где под яркими лучами солнца, в условиях мягкого климата, на жирном черноземе, произрастает великолепная пшеница, дающая пропитание, обеспечивающая сытую жизнь населению Восточного Средиземноморья. Разве мог рассказчик дать готовым бессильно опустить руки готским земледельцам более желанную и привлекательную цель?

Существуют коллективные мечты, чарующие воображение целых народов, сохраняющие привлекательность и притягательность на протяжении целых столетий. Вспомним хотя бы Итальянские походы немцев в эпоху Средневековья и Возрождения[199]; странствия паломников к Святым местам; крестовые походы для освобождения Гроба Господня от неверных; поиски русскими старообрядцами загадочного «Беловодья», а испанцами – Сиболы, Эльдорадо, острова вечной молодости – Бимини; стремление наших далеких и не столь далеких предков на Балканы, к Проливам, к стенам Царьграда, дабы «достигли мира мы средины»[200], «схватить за Золотой рог Босфорского быка»[201] и вновь «водрузить Крест на Святую Софию»[202]; плавания к неведомой Южной Земле – «Терра Австралис Иногнита». Возможно, древние готы, садясь на корабли, действительно мечтали не о чем ином, как об описанных рассказчиком золотых нивах у теплого моря, о хлебном океане земли скифов. Во всяком случае, такая мечта, такое традиционное объяснение причин массового готского исхода и такая цель представляются нам более понятными, чем постановка (кем? и когда?) чисто политических задач и целей, чем некое якобы исконно присущее готам стремление создать свое государственное образование, а уж тем более – разрушить чужое, римское государство. Вряд ли заливаемые непрестанными дождями и страдающие от хронического ревматизма земледельцы Вестер– и Эстергётланда имели понятие о подобных вещах…

Гахман осторожно писал в 1956 г., что попытки некоторых историков объяснить все исторические и в том числе социально-исторические события только изменениями экономических форм, переменой климата, истощением почвы и т. д. представляются ему «слишком механистическими и подозрительно склоняющимися к позитивизму», подчеркивая, что на решение готов мигрировать, вероятно, оказали влияние и другие факторы. В то же время он был вынужден признать, что эти иные факторы, если они вообще существовали, не подтверждаются материалами археологических раскопок. С другой стороны, находки археологов подтверждают, что жизнь готов улучшилась сразу же после того, как они, переплыв Янтарное море, высадились на материк. «Жить стало лучше, жить стало веселее», как говорил товарищ Сталин…

Весьма сложную картину археологических находок готских древностей, сделанных на территории между Прибалтикой и районом реки Эмс, в современной германской федеральной земле Нижняя Саксония, мы здесь подробно освещать не будем. Ограничимся лишь несколькими наиболее характерными фактами, поскольку перемещения готских мигрантов в этих широтах, не оставивших на долю археологов ни развалин храмов, ни мраморных статуй богинь, интересуют в подробностях не широкие читательские массы, а сравнительно немногочисленных «узких специалистов». «Подобных флюсу, ибо их полнота – односторонняя» (Козьма Прутков).