Готы. Первая полная энциклопедия

Третья фаза битвы – это и есть собственно сражение. Узнав, что в лагерь прибыло подкрепление, Тотила отвел свои войска. Нарзес его не преследовал. В лагере готы приняли пищу и вооружились более тщательно, король также снял свой пышный наряд и одел подходящее снаряжение, похожее на вооружение обычных воинов (Procop. Bel. Goth., IV, 32, 22—23; 34). В другом пассаже Прокопий также отмечает, что в полдень готы обедают, а византийцы также отходят (Procop. Bel. Goth., II, 2, 7). Вероятно, Тотила затем рассчитывал неожиданно напасть на врага, однако Нарзес был готов к новой атаке готов. Для стрельбы по флангам наступающего врага стратиг выдвинул вперед с флангов отряды лучников. Он справедливо предполагал, что основная атака последует против центра его армии. Тотила также перестроил свое войско в две линии, в первой стояли всадники, а во второй – пехотинцы. Подобное построение не характерно для германцев с их многочисленной пехотой, это – строй армии, главная сила которой заключена в коннице. Именно конница готов, как и византийцев, строилась в первой линии, тогда как пехота оставалась далеко позади. Это расстояние должно быть достаточным для того, чтобы, с одной стороны, своя бегущая конница не наскочила на пехоту, а направилась бы к флангам последней, а с другой стороны, чтобы пеший строй успел оказать помощь своим всадникам в случае необходимости. В «Стратегиконе» расстояние между линиями конных и пеших определяется менее 1—2 мили = 1,5—3 км (Mauric. Strat., XII, 8, 23, 5). Прокопий объясняет это построение тем, что если конница готов будет разбита, то она может отойти под защиту пехоты и, приведя себя в порядок и, очевидно, встав на флангах пешей линии, атаковать вместе с последней (Procop. Bel. Goth., IV, 32, 6): «Все же вместе пешие готы были поставлены позади всадников с тем, чтобы если всадники окажутся повернувшими назад, то, повернув к ним [пешим], бегущие были бы спасены и сейчас же оба вместе двинулись на врагов». Такая тактика была, по мнению Прокопия, обычной. Однако историк высказывает и другие возможности взаимодействия пехоты и конницы: строй пехоты должен оттеснить наступающего врага, а конница может совершить новую атаку. При этом пехота или размыкалась и пропускала всадников в тыл, или, стоя сомкнувшись, заставляла их скакать на фланги (Procop. Bel. Goth., IV, 32,16—18; ср.: Mauric. Strat., XII, 8, 23, 5). Однако эти рассуждения Прокопия, скорее всего, общетеоретические, не относящиеся конкретно к данному эпизоду. Впрочем, предположение о последующей совместной атаке пехоты при поддержке конницы, о которой дважды упоминает автор, более вероятно. К тому же сам Прокопий полагает, что готы могли так действовать, а предположение автора базировалось на его знакомстве с готской тактикой.

Атакующей стороной были готы, которые бросили против вражеского центра, который – напомним – состоял из спешенных варварских отрядов. Для придания этой атаке особой мощности, для скорейшего перехода врукопашную и для уничтожения противника первым натиском Тотила приказал не пользоваться метательным оружием. Обычно такой приказ отдавался в решающем сражении (Procop. Bel. Goth., IV, 32, 7)[421]. Вероятно, король в генеральной битве отдал приказ всадникам действовать основным оружием ближнего боя – копьями, – из-за двух причин. Во-первых, фронтальной атакой он хотел разгромить центр византийского строя, где стояли спешенные отряды лангобардов, герулов и других варваров. При этом надо учитывать, что атака конницы, страшная для пеших уже сама по себе, велась готами с шумом и криком, призванным оказать на врага максимальное психологическое воздействие (Procop. Bel. Goth., IV, 29,17). Вторая же, может быть главная причина фронтальной атаки, состояла в том, чтобы быстрым аллюром избежать обстрела лучников с флангов[422]. Это был, скорее, чрезвычайный, нежели обычный приказ.

Во время атаки готским всадникам нанесли существенный урон византийские лучники, занимавшие фланкирующее по отношению к ним положение. Пеший центр Нарзеса выдержал ослабевшую от потерь атаку. Вероятно, за этой атакой готов последовала другая, ведь Прокопий рассказывает, что в контратаку византийцы перешли лишь под вечер (Procop. Bel. Goth., IV, 32, 13). Следовательно, можно полагать, что конница готов могла действовать традиционно: атака – отъезд – приведение себя в порядок – повторная атака. Нарзес же, вероятно, исходя из тактических соображений, которые попали даже в «устав», специально тянул время и не переходил в атаку, изматывая противника (ср.: Mauric. Strat., XI, 3,11; 15). Византийцы лишь под вечер перешли в наступление и обратили уставших готов в бегство. Оно было паническим и увлекло за собой вторую линию пехоты, на которую наскочили бегущие всадники. Преследование закончилось в полной тьме.