Готы. Первая полная энциклопедия

Судьба короля в бою осталась неизвестной: после боя мусульмане поймали его лошадь с драгоценным седлом, нашли плащ и один из его башмаков, но тело короля обнаружено не было. Аль-Маккари (p. 274) сообщает, что король бежал вместе с центром армии и во время бегства утонул в реке вследствие веса своего доспеха. К версии о гибели короля в реке склоняются и другие авторы[434]. Возможно, это произошло в некой заболоченной местности у реки, где были найдены вещи короля: по Родриго де Раде in loco tremulo iuxta fluvium (Roder. Hist. Hisp., III, 20; ср.: Ajbar Machmuâ, p. 22—23; Prim. crónica gen., 557). Действительно, утонуть скорее можно было в ходе бегства и неразберихи, а не в ходе битвы, в которой гвардия и свита помогли бы выбраться. Сведение «Хроники Альфонсо III» о наличии в одной церкви в Визеу в Португалии могилы с надписью «Тут покоится Рудерик, последний король готов» Р. Менендес Пидаль относит к ошибкам в ходе работы с древними рукописями (Chron. Alfons., 6; ср.: Razi, 139. p. 350—351), хотя также возможно и объяснение Х. Орландиса, полагающего, что труп, который мусульмане так и не нашли, просто был унесен с поля боя кем-то из свиты и затем погребен в Визеу[435].

Совершенно ясно, что Родерик опасался вторжения, о чем свидетельствует не только миссия Теодимера и племянника короля, но и рассказ об издании королевского указа об изъятии оружия и коней у населения и посылке их в Галлию и Африку (Razi, 138 (p. 346—347); Luca Tud. Chron., III, 62). Родерик явно имел планы, как действовать, которые, впрочем, не прослеживаются по арабским источникам. Стратегическая инициатива принадлежала, естественно, вторгшимся, которые стремились переломить ситуацию в свою сторону, что объясняется и религиозным рвением, и стремлением поскорее решить исход дела, и нельзя исключить, что и реальным или мнимым численным превосходством.

К сожалению, никаких особых тактических подробностей о битве не сохранилось даже в арабских, наиболее информативных источниках. Случайно, да и то в полулегендарном контексте, сохранилось свидетельство о разделения испанской армии на три корпуса, каждый во главе со своим военачальником: правый и левый фланги и центр, где стоял король и откуда было удобнее вести руководство войсками. Сам монарх, его свита и гвардия, очевидно, не были пехотинцами, а восседали на лошадях. Видимо, готы в это время уже не сходили с коней для боя с пешим противником, ведь еще Исидор отмечал любовь готов к конной битве (Isid. Hist. Goth., 69). Фланговые отряды также должны были, по крайней мере частично, состоять из конницы, где сражались знатные сеньоры со своими свитами. Были ли всадники сосредоточены на крыльях флангов или составляли отдельные отряды внутри фланговых подразделений, не ясно.

Кульминационным моментом битвы, естественно, была мощная атака Тарика на центр неприятельской боевой линии, где стоял король. Сражение в центре было наиболее яростным, именно тут мусульмане понесли наибольшие потери: согласно Луке Туйскому, было уничтожено 16 000 из 25 000 мусульман (Luca Tud. Chron., III, 62); испанцы же стали отступать лишь после бегства своих флангов и соответственно угрозы полного окружения. Видимо, сам Родерик, будучи опытным полководцем, отдал приказ или подал пример к отступлению – вполне разумному маневру в подобной ситуации.

Видимо, мусульмане атаковали не только центр, но и фланги испанской армии, что, кстати, может говорить о некоем пропорциональном паритете численности обеих армий. Это могла быть как непосредственная атака с угрозой перехода врукопашную, так и интенсивный начальный обстрел мусульманскими лучниками вражеских рядов. Фланги армии Родерика бежали первыми – на этом источники сходятся, объясняя данное бегство «заговором сыновей Витицы». Видимо, действительно, часть готской знати не желала сражаться за Родерика, рассматривая его как нелегитимного монарха. Согласно арабской традиции «сыновья Витицы» и знать, поддерживающая их, надеялись, что арабы пришли лишь за добычей и, награбив, вернутся восвояси, а они, погубив Родерика, получат власть (Ajbar Machmuâ, р. 20; Fath al-Andalus, p. 12; el-Athir, p. 44; al-Makkarí, р. 270). Это далеко не первый случай в истории Толедского государства, когда в ходе гражданской войны одна из сторон призывала на помощь иноземные войска: Атанагильд в борьбе за власть опирался на византийцев, а Сисенад – на армию франков. Так что можно говорить об определенной традиции, существовавшей у визиготской знати, призывать на помощь войска интервентов.