Читаем Готы в эпоху Великого переселения народов полностью

При исследовании каждого конкретного источника смешение этнонимов может, конечно, объясняться рядом причин — и плохой осведомленностью автора, и замыслом его труда, и влиянием глубоко укоренившейся традиции. Необходимость учета последней неоднократно отмечалась исследователями. В этом направлении представляет интерес работа Б. Застеровой. Проделанный ею анализ сообщений Псевдо-Маврикия о славянах подтверждает возможность выявления в сочинениях греческих авторов тех топосов и штампов, которым они следуют при описании варварских племен[288]. Необходимо, однако, отметить, что в то время, когда готы расселились в пределах империи и римляне имели возможность их этнически классифицировать, они называют готов «скифами» еще чаще.

Римские авторы, писавшие тогда, когда столкновения империи с готами были случайными и не носили такой затяжной характер, как с конца IV в., этнически определяют готов более четко. У них более типично смешение «готы—геты», чем «готы—скифы». Византийские же историки, писавшие тогда, когда сфера отношений империи с готами значительно расширилась, казалось бы, должны были больше знать о них и правильно называть их; тем не менее они с еще большим упорством продолжают именовать готов «скифами». Видимо, здесь необходимо учитывать не только следование греческой литературной традиции, но и то обстоятельство, что византийские авторы писали тогда, когда готы уже находились в центре важнейших для империи событий: названием «скифы» отдельные историки пытались, по-видимому, подчеркнуть откровенно враждебное, уничижительное отношение к этим варварским племенам.

Одним из наиболее ярких примеров неясности этнической терминологии и смешения готов со скифами является сочинение Дексиппа. Для него «скифы» — это задунайские варвары вообще безотносительно к их этнической принадлежности[289]. Исследователи неоднократно отмечали наличие данной традиции в трудах ранних византийских историков[290]. Важно подчеркнуть, что об этом в ряде случаев говорят и сами древние авторы. Они указывают, что «скифы» в их сочинениях — понятие собирательное, распространяющееся и на готов. Элементы подобной конкретизации содержатся у Дексиппа, Поллиона, Филосторгия, Зосима и Проколия Кесарийского[291].

Отметим, что начиная с IV в. появляются сочинения, этническая номенклатура которых вообще не содержит понятия «готы». И только сопоставление этих текстов с другими источниками позволяет в некоторых случаях конкретизировать так называемых «скифов». К таким относятся и произведения ораторского искусства — речи Либания и Фемистия, которые характеризуют войны с готами при Константине (306—337) и Валенте (364—378), а также отмечают распространение у готов арианства[292]. В византийской церковной литературе IV в., как правило, собирательное название "скифы" покрывает все варварские племена Подунавья. Имеются все основания отнести это наименование и к готам, так как указанный круг источников отражает распространение у них христианства. Замечания о пребывании среди готов проповедника Авдия и его последователей имеются у Эпифания[293]. Отнюдь не случайно в сочинениях противников арианства Афанасия Александрийского и Кирилла Иерусалимского готы отмечены в числе народов, которых уже достигла проповедь Христа. Первый описывает воздействие ее на дикую и грубую натуру варваров: они приносят жертвы своим идолам, яростно враждуют друг с другом и даже одного часа не могут остаться без оружия, но, приобщившись к христианству, тотчас же от войны обращаются к земледелию[294].

В хронологическом плане факты смешения готов со скифами распространяются преимущественно в свидетельствах источников о событиях второй половины III в., в особенности в описании войн империи с готами в 253—275 гг., и во второй половине IV в. Для III в. источники называют «скифами» те племена, которые, по косвенным данным, можно связать с Северным Причерноморьем, для IV в. — с левобережьем Истра.

Таким образом, более пристальное внимание исследователей к вопросу об этнических названиях и примерах смешения готов с другими племенами может способствовать привлечению достаточно большого круга письменных свидетельств, которые ранее не были использованы из-за неопределенности встречающихся в них этнонимов.

Глава третья. Готы в северном Причерноморье и на Балканах в III веке

1. Появление готов в Северном Причерноморье и на Балканах

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука