Говардс-Энд

Думая, что Чарльз разбирается в таких делах, Маргарет повиновалась. Они положили мертвого Леонарда на гравий. Хелен стала лить на него воду.

— Достаточно, — сказал Чарльз.

— Да, убийства вполне достаточно, — сказала мисс Эйвери, выйдя из дома с саблей в руке.

42

Покинув Дьюси-стрит, Чарльз на первом же поезде уехал домой, но до позднего вечера не имел даже отдаленного представления о последних событиях. Отец, отужинавший в одиночестве, послал за ним и мрачным голосом поинтересовался, не знает ли он, где Маргарет.

— Не знаю, родитель, — ответил Чарльз. — Долли почти час ждала ее к обеду.

— Сообщи мне, когда она вернется.

Прошел еще час. Слуги ушли спать, и Чарльз вновь явился к отцу за дальнейшими распоряжениями. Миссис Уилкокс все еще не вернулась.

— Я не буду ложиться и останусь ее ждать сколько ты сочтешь нужным, только вряд ли она приедет. Не ночует ли она вместе с сестрой в гостинице?

— Все может быть, — задумчиво произнес мистер Уилкокс. — Все может быть.

— Что еще сделать для вас, сэр?

— Сегодня ничего, мой мальчик.

Мистеру Уилкоксу нравилось, когда сын обращался к нему «сэр». Подняв глаза, он посмотрел на него с выражением более искренней нежности, чем позволял себе обычно. Он видел в Чарльзе одновременно и маленького мальчика, и сильного мужчину. Его первая жена оказалась женщиной слабой, зато дети пошли в него.

После полуночи мистер Уилкокс постучался к Чарльзу.

— Не могу уснуть, — сказал он. — Лучше мне все тебе рассказать — и гора с плеч.

Он пожаловался на жару. Чарльз вывел отца в сад, и они, одетые в халаты, стали прохаживаться взад-вперед. Чарльз слушал молча; он с самого начала знал, что Маргарет ничем не лучше своей сестрички.

— Утром ее настроение изменится, — сказал мистер Уилкокс, который, конечно, ни словом не обмолвился о миссис Баст. — Но я не могу допустить, чтобы все продолжалось без реакции с моей стороны. Я абсолютно уверен, что она вместе с сестрой в Говардс-Энде. Дом этот мой — и будет твоим, Чарльз, — и если я говорю, что там никто не должен жить, значит, там никто не должен жить. Я этого не допущу. — Он сердито посмотрел на луну. — В моем понимании сей вопрос связан с чем-то более существенным, чем право собственности.

— Без сомнения, — подтвердил Чарльз.

Мистер Уилкокс взял сына под руку, но почему-то чем больше он ему рассказывал, тем меньше симпатии тот у него вызывал.

— Не хочу, чтобы ты заключил, будто у нас с женой произошло нечто вроде ссоры. Просто она была слишком возбуждена, а кто не был бы? Для Хелен я сделаю все, что в моих силах, но лишь в том случае, если они немедленно покинут дом. Понимаешь? Это sine qua non.[56]

— Значит, завтра в восемь утра я могу туда поехать?

— В восемь или даже раньше. Скажи, что ты действуешь от моего имени, но ни в коем случае не применяй силу, Чарльз.

На следующее утро, когда Чарльз вернулся домой, оставив мертвого Леонарда лежать на дорожке, он вовсе не считал, что применил силу. Смерть наступила от сердечного приступа. Мачеха сама так сказала, и даже мисс Эйвери подтвердила, что Чарльз ударил саблей плашмя. Проезжая через городок, он сообщил об инциденте в полицию, где его поблагодарили и сказали, что непременно начнут расследование. Отца, прикрывающего от солнца глаза, Чарльз нашел в саду.

— Дело довольно мерзкое, — мрачно сказал Чарльз. — Они были там, и там же с ними был этот мужчина.

— Какой… какой мужчина?

— О котором я говорил тебе вчера вечером. Его фамилия Баст.

— Бог мой! Неужели это возможно? — воскликнул мистер Уилкокс. — В доме твоей матери, Чарльз! В доме твоей матери!

— Знаю, папа. Я испытал те же чувства. Вообще-то из-за этого парня нам больше нечего беспокоиться. У него была последняя стадия сердечного заболевания, и как только я собрался показать ему где раки зимуют, он отправился на тот свет. Сейчас полиция разбирается, что к чему.

Мистер Уилкокс внимательно слушал.

— Я приехал туда никак не позже половины восьмого. Эта Эйвери разводила для них огонь. Они все еще были наверху. А я ждал внизу. Мы поговорили вполне вежливо и спокойно, хотя у меня возникли некоторые подозрения. Я передал им твои слова, и миссис Уилкокс сказала: «О да, я понимаю, да», — как она обычно говорит.

— Больше ничего?

— Я пообещал, что передам тебе от нее привет и сообщу, что вечером они с сестрой уезжают в Германию. Больше мы ничего не успели.

Мистер Уилкокс, казалось, успокоился.

— Потому что в тот момент, я полагаю, мужчина устал прятаться. Миссис Уилкокс неожиданно вскрикнула, назвав его по имени. Я понял, о ком речь, и вышел к нему в холл. Я правильно поступил, папа? Мне показалось, что дело зашло слишком далеко.

— Правильно ли поступил, мой дорогой мальчик? Не знаю. Но ты не был бы моим сыном, если бы повел себя иначе. И тогда он просто… просто… рухнул, как ты сказал?

Стало быть, упал лишь от услышанных слов.

— Парень ухватился за книжный шкаф, который на него и свалился. Тогда я просто отложил в сторону саблю и отнес его в сад. Мы все решили, что он притворяется. Но оказалось, что он умер. Жуткое дело!