Говардс-Энд

— Вот, слышите? Очень неучтиво, говорит этот джентльмен. Вот! Вам недостаточно? — И указывая на Маргарет: — Вы не можете отрицать! — Его голос стал громче: Леонард вошел в ритм своих сцен с Джеки. — Но раз из общения со мной можно извлечь пользу, тогда другое дело. «О да, пошлите за ним, устройте ему перекрестный допрос, покопайтесь у него в мозгах». О да! Но посмотрите на меня, я парень тихий: я законопослушный. И не хочу неприятностей. Но я… я…

— Вы… — сказала Маргарет, — вы… вы…

Иви рассмеялась, словно оценив остроумную реакцию.

— Вы тот человек, который пытался идти, ориентируясь на Полярную звезду.

Снова смех.

— Вы видели восход.

Смех.

— Вы пытались убежать от туманов, которые всех нас душат, убежать, минуя книги и дома, к истине. Вы искали свой настоящий дом.

— Не вижу никакой связи, — сказал Леонард, разгоряченный от глупой злости.

— И я не вижу. — Последовала пауза. — Каким вы были в прошлое воскресенье — и какой вы теперь, мистер Баст! Мы с сестрой вас обсуждали и хотели помочь; мы также полагали, что вы сможете помочь нам. Мы пригласили вас сюда не из благотворительности — она нас тяготит, — но потому что надеялись, что между прошлым воскресеньем и другими днями появится связь. Какой прок от ваших деревьев и звезд, вашего восхода и ветра, если они не становятся частью обычной жизни? В моей их не было никогда, но мы думали, они присутствуют в вашей… Разве нам не приходится бороться с серостью наших будней, мелочностью, заученной веселостью, подозрительностью? Я борюсь тем, что помню своих друзей; другие, с кем мне довелось быть знакомой, помнят какое-нибудь место… любимое место или дерево… Мы думали, вы один из таких людей.

— Конечно, если произошло недопонимание, — пробормотал Леонард, — мне остается только уйти. Но я хотел бы заявить… — Он остановился. Ахав и Иезавель крутились у ног Леонарда, придавая ему нелепый вид. — Вы копались в моих мозгах, чтобы выудить служебную информацию… Я могу это доказать… Я…

Он высморкался и ушел.

— Ну а теперь я могу помочь? — спросил мистер Уилкокс, обращаясь к Маргарет. — Могу я сказать ему в холле пару теплых слов?

— Хелен, иди за ним… сделай что-нибудь… ну хоть что-нибудь… чтобы этот дурень понял.

Хелен колебалась.

— В самом деле, — сказал гость, — разве это так необходимо?

Хелен тут же выскочила.

— Я мог бы вступить в разговор, — продолжил мистер Уилкокс, — но почувствовал, что вы справитесь сами, и не стал вмешиваться. Вы были восхитительны, мисс Шлегель, поистине восхитительны. Поверьте моему слову, очень немногие женщины смогли бы такого утихомирить.

— Да-да, — рассеянно проговорила Маргарет.

— Сбили его с толку длинными фразами — просто потрясающе! — воскликнула Иви.

— Да уж точно, — усмехнулся ее отец, — особенно про «заученную веселость». Великолепно!

— Мне очень жаль, — сказала Маргарет, взяв себя в руки. — На самом деле он неплохой человек. Ума не приложу, что на него нашло. Вам, конечно, было крайне неприятно.

— Для меня это сущие пустяки.

Теперь мистер Уилкокс сменил тон. Он спросил, будет ли ему позволено говорить как старому другу, и, получив разрешение, продолжил:

— Не следует ли вам быть более осторожными?

Маргарет рассмеялась, хотя ее мысли унеслись вслед за Хелен.

— А вы понимаете, что это вы во всем виноваты? — спросила она. — Вы в ответе.

— Я?

— Это тот самый молодой человек, которого мы должны были предупредить насчет «Порфириона». Мы его предостерегли — и смотрите, что получилось!

Мистер Уилкокс рассердился.

— Едва ли я могу назвать ваше заключение справедливым.

— Конечно, оно несправедливо, — отозвалась Маргарет. — Просто я подумала, как все в мире переплетено. В основном это наша вина — не ваша и не его.

— Не его?

— Нет.

— Мисс Шлегель, вы чересчур снисходительны.

— Да, это правда, — кивнула Иви несколько осуждающе.

— Вы слишком хорошо относитесь к людям, а они в ответ ведут себя вызывающе. Я знаю мир и знаю такой тип людей, и как только я вошел в комнату, сразу понял, что вы отнеслись к нему не так, как следовало бы. Людей такого типа надо держать на расстоянии. В противном случае они забываются. Печально, но факт. Они не нашего круга, и с этим надо смириться.

— Да-а.

— Ну согласитесь же, мы никогда не стали бы свидетелями этой сцены, если бы он был джентльменом.

— Я с готовностью соглашусь, — сказала Маргарет, меряя шагами комнату. — Джентльмен оставил бы свои подозрения при себе.

Мистер Уилкокс посмотрел на нее со смутной тревогой.

— В чем же он вас подозревал?

— В том, что мы хотели извлечь выгоду из этого приглашения.

— Невыносимый наглец! Но каким образом?

— В том-то и дело — каким образом? Просто ужасное подозрение, которое разъедает сознание. Хоть какое-нибудь разумное объяснение или проявление доброжелательности рассеяли бы его опасения. Обыкновенный бессмысленный страх, который превращает мужчин в невыносимых наглецов.

— Возвращаюсь к моему первоначальному тезису. Вам следует быть более осторожными, мисс Шлегель. Слугам надо приказать не пускать таких людей в дом.

Она повернулась к нему с искренним видом.