Говорящие с...

   - Вот сволочь! - сказала она луже.

  * * *

   - Бред какой-то! - констатировал Ейщаров, выслушав ее доклад до конца. - Что у вас там шумит?

   - Душ принимаю.

   - Вы залезли в душ с телефоном?

   - Ну да. А почему нет?

   - И правда глупый вопрос, - ехидно заметил Олег Георгиевич. - Так вот, Эша, мебель подходит. Очень даже подходит. А вот Максим - совершенно нет. Можно было бы предположить, что это не наш случай, и он действует иначе... но в том-то и дело, что...

   - Я знаю, - на телефон упала отскочившая капля, и Эша чуть отодвинулась от струек теплой воды. - У развеселившейся мебели есть принципы, а он о них не знает. И он назвал ее безмозглой. Для Говорящего это недопустимо!

   - Для кого? - с интересом спросил Ейщаров.

   - Ну... я их так называю. В общем, для него мебель - это просто мебель, и в таком случае он никак не мог... И, похоже, он ничего не знает о барных стульях.

   - Есть кое-что еще, что недопустимо для... как вы их назвали, Говорящих, - задумчиво произнес Ейщаров. - Он сказал, что ненавидит эту мебель. Как, по-вашему, он говорил искренне?

   - По-нашему, более чем.

   - Ну, в таком случае, он никак бы не смог это устроить. В таком деле ненависти к... хм-м... собеседнику нет места. Это просто невозможно.

   - Точно? - спросила Шталь, пытаясь управиться с мылом и мочалкой одной рукой.

   - Абсолютно.

   - Ну, Олег Георгиевич, в кои-то веки я получила от вас четкий ответ! Это надо отпраздновать! Макс мог бы это делать с помощью какого-нибудь телекинеза, но мебель определенно веселая. Значит, это не Макс. Тогда он либо врет, либо действительно верит, что обладает какой-нибудь там темной стороной силы...

   - Прекратите.

   - Хорошо. Кстати, Олег Георгиевич, та мебель, которая у вас... Вы нашли этого человека?

   - Нет, - Ейщаров помолчал, потом добавил - почему-то неохотно. - Оба кресла были найдены в Витебске, и, насколько я успел узнать, одним из их бывших владельцев является двоюродный брат Гречухина. Поэтому вы должны быть очень осторожны, Эша.

   - Из-за зеленого кресла? - дрогнувшим голосом спросила Шталь, выключая воду. - Бывший владелец... звучит вполне недвусмысленно. Это что же - сяду я на какой-нибудь не тот диванчик - и... Неужто он...

   - Я не думаю, что кресло было создано специально, - задумчиво произнес Ейщаров. - Вполне возможно, что Говорящий (Эша удивилась тому, насколько легко и гармонично вплел Олег Георгиевич это слово) ошибся, перестарался или вовсе связался не с тем креслом. Вспомните бриллиант Лиманской.

   - Мне от этого не легче! - заныла Эша. - Я еще согласна погибнуть в неравном бою, но чтоб меня отправил на тот свет какой-нибудь журнальный столик...

   - Просто будьте внимательней. Пока ведь у вас дела идут хорошо.

   - Кстати о делах. После проверки мебели у меня двадцать восемь синяков. Оплатите по тарифу!

   - Почем нынче синяк? - деловито осведомился Олег Георгиевич.

   - Сто долларов.

   - Однако!

   "Жлоб!" - подумала Эша.

   - А почему не двести?

   "Издевается!" - подумала Эша.

   - Ладно, сто - так сто. Идите работайте.

   "Продешевила!" - огорчилась Эша.

  * * *

   Бывают такие особенные тихие весенние дни - чудные дни, наполненные теплом, тихим журчанием речушки, шелестом ив, запахами цветов, травы и разопревшей земли, птичьими трелями - словом, такие дни, когда даже Эши Шталь чувствуют себя умиротворенно и благосклонно взирают на окружающий мир. Они не смотрят на часы, не проводят в уме исследовательских работ, не вычисляют сумму ожидаемого гонорара и не ворчат на непослушных подопечных - нет, они только лениво щурятся на бликующую воду и рвут маргаритки, густо растущие на влажной прибрежной земле. Все вокруг казалось чудесным - и первые бабочки, и курлыкающий неподалеку Сева, и какой-то старичок, покуривающий трубку на раскладном брезентовом стульчике неподалеку и кивающий Севе, как старому знакомому, и немногочисленные гуляющие. Даже мемекающее козье стадо, пасшееся на бережке выше по реке, казалось чудесным. И бабка, пытающаяся хворостиной согнать их в кучу и кричащая на всю округу: "Гесь! Гесь!" - казалась ничего себе. Вокруг царила абсолютная гармония, и в душе Шталь тоже царила абсолютная гармония. Звонок от Ильи даже не всколыхнул ее. Илья жалобно сообщил, что сегодня никак-никак не сможет с ней встретиться, но завтра обязательно, всенепременно и... Эша отключилась, не дослушав - Илья уже успел ей надоесть - и вновь вернулась к безмятежному созерцанию. Гармония осталась на месте.

   Но, разумеется, как только хоть в крошечной части мира воцаряется абсолютная гармония, так непременно является тот, кто все портит.

   Сегодня этим существом оказалась здоровенная бразилейро. Бразилейро была молодой, резвой и глупой. Была она приведена на реку на поводке, после чего хозяин поводок отстегнул, пристроившись на бережке открыл пиво и сделал собаке величаво-отпускающий жест.

   - Гуляй, Альма!