Говорящий член

Существовала также теория (отстаиваемая целителем по имени Питер Чарльз Ремондино), будто крайняя плоть (как и аппендикс) является рудиментарным органом — побочным продуктом эволюции человека, не выполняющим более своего первоначального назначения. (Ремондино утверждал, что голому первобытному человеку крайняя плоть была необходима, чтобы защищать головку, покуда охотник рыскает по колючим кустарникам! Понятное дело, современному мужчине об этом беспокоиться незачем — ну, разве что ему вздумается нарвать шиповника где-нибудь на нудистском пляже.)

Однако на самом деле гигиена вовсе не являлась основной причиной, почему обрезание получило в Штатах столь широкое распространение. Пусть и косвенно, но эта хирургическая процедура стала столь популярной из-за надежды, что она воспрепятствует мастурбации. Как вы сами увидите из следующей главы, в период с XVIII по XX вв. в медицинских кругах бытовало мнение, будто участие в «Онановой олимпиаде» приводит к моральному, умственному и физическому разложению. Особенно впечатлились этим аргументом американцы, и, стремясь как можно больше усложнить детишкам инстинктивные позывы к самоосквернению, они стали удалять малышам крайнюю плоть.

Таким образом, обрезание должно было остановить Америку от превращения в нацию дрочил.

И на то время трюк срабатывал.

Однако в последние 20–30 лет в США заметно набрало силу диаметрально противоположное движение — против обрезания. Как вы сами видели из ответов на вопросы анкеты, речь идёт о протесте, диктуемом болью и яростью. Одни мужчины считают себя изувеченными и униженными.

ЧЛЕНОЦИТАТА

«Я думаю, обрезание — это хорошая мысль… Хотя и не считаю его абсолютно необходимым» (1946–1968).

«Я думаю, обрезание — это хорошая мысль… Хотя и не считаю его необходимым» (1968–1974).

«Я настоятельно рекомендую оставить крайнюю плоть в покое» (1985).

Д-р Бенджамин Спок. Ребёнок и уход за ним

Другие утверждают, будто хирурги продолжают практиковать обрезание исключительно ради денег, которые они на этом зарабатывают. Не буду отрицать, известны единичные случаи, когда операции по обрезанию проходили с катастрофическими последствиями и отрезанной оказывалась не только крайняя плоть. Были даже такие примеры, когда операция выполнялась настолько халтурно, что в последующем требовала реконструкции пола пациента (т. е. маленьких мальчиков превращали в маленьких девочек). В былые времена врачи утверждали, будто новорождённый младенец ещё слишком мал, чтобы чувствовать или осознавать боль от операции (выполняющейся, как правило, без всякой анестезии). Однако в наши дни общепринятым является мнение, что подобные аргументы — самая натуральная чушь. Сегодня людей волнует не только фактор физической боли, но и те физиологические рубцы, что оставляет подобная хирургия. Кто сказал, что первым ощущением ребёнка, связанным с его пенисом, должна быть именно боль? Мэрилин Милош, медсестра, основавшая в 1986 г. «Национальную организацию Центра ресурсов информации по обрезанию» (NOCIRC), так описывает первую операцию, на которой ей пришлось присутствовать: «Наша группа студентов один за другим вошла в отделение дня новорождённых. Первым, что сразу бросилось в глаза, был распластанный младенец, привязанный ремнями к пластиковой панели большого стола поперёк комнаты. Изо всех своих крошечных силёнок малыш пытался освободиться от пут: дёргал, тянул, хныкал, а затем беспомощно заплакал… Я немедленно спросила доктора, не могу ли я чем-нибудь помочь бедному крошке. Тот ответил, чтобы я дала ребёнку пососать свой палец… Понемногу малыш успокоился и замолк. Но скоро тишину разорвал пронзительный крик — реакция ребёнка на хирургический зажим, прищемивший и практически раздавивший крайнюю плоть крошечного пениса. Визг стал ещё пронзительнее, когда врач вставил какой-то инструмент между крайней плотью и головкой пениса, отрывая эти части одну от другой… Малыш задёргал головой — единственное, чем он ещё мог двигать свободно, — когда хирург с помощью второго зажима сдавил крайнюю плоть в продольном направлении, а затем резанул по ней… Мальчик буквально зашёлся в кашле, едва переводя дыхание от непрекращающихся, пронзительных криков. И как только у некоторых язык поворачивается утверждать, будто обрезание безболезненно, когда боль настолько очевидна? Нижняя губа у меня задрожала, слезы подступили к глазам, и я не смогла сдержать их. Сколько же ещё это может продолжаться?

Во время следующей стадии операции врач прижал крайнюю плоть к инструменту, предназначенному специально для обрезания, и, в конце концов, ампутировал её

Обрезание в процессе. Действительно ли это так уж необходимо?