Говорящий ключ

— То-то что нашли. Ведь я вам прошлый раз не успел рассказать конец сказки. Старики сказывали, будто тот самый исчезающий самородок потому людям в руки не дается, что каждый мечтает найти его только для себя лично, а не для всех. Если же попадет он в руки человеку, который для всех, для народа старается, ищет значит, с чистой совестью, как вы искали, тогда рассыпается самородок в мелкий-мелкий песок и становится того песка в земле видимо-невидимо. Вот, выходит, и нашли его наши ребята, только не видели, как в песочек он рассыпался. Не беда, если песочек тот колчеданный, он тоже цену имеет. Что ж, придется назвать этот ключ...

— В честь Виктора и Сани, — подсказала Нина.

Ребята повеселели. Шутка ли, если целый ключ назовут в честь их! Саня, подтолкнув Виктора локтем в бок, сказал:

— Во... а ты хотел ямку бросить. Видишь... Камчадал!

— Не камчадал, а колчедан, — поправил Воробьев. — Теперь, раз вы сумели найти, то сумейте и название сами для ключа придумать. Так и на карте пометим.

— Санин ключ, — предложил Виктор. — Это он первый придумал.

— А кепку кто бросал? Ты кидал. Это она нам место показала, — загорячился Саня, —прямо козырьком в землю легла. Здесь мы и ударили ямку. Витькина кепка-то была.

— Выходит, ребята здесь ни при чем... все дело в кепке, — стараясь сохранить серьезный тон, произнес Юферов. — Бери, Нина, карту, пиши название ключа «Витькина кепка».

— Разве так называют — кепка! — не на шутку испугался Виктор. — Давайте лучше назовем...

— Ключом пионеров-разведчиков, — выручил его из затруднения Вавилов.

В тот же день Нина пометила на карте новый ключ и к полному удовольствию ребят вывела вдоль его красивую подпись:

«Ключ пионеров-разведчиков».

Глава седьмая По следам Марченко и Кандыбы

Поспевали голубица и морошка. Красные кислые ягоды морошки прятались у самой земли, их трудно было искать, зато от голубицы заголубели мари и открытые солнцу поляны. Рядом с лагерем, выше по реке, оказалась обширная заросль кустов этой ягоды. Саня и Виктор ходили измазанные ее темным соком, а на столе около большой палатки постоянно стояла полная миска ягод. Нина затеяла даже варить варенье, но запас сахару оказался небольшим и ради экономии пришлось это прекратить. Буровой мастер Юферов, уничтожив за один присест свою порцию варенья, крякнув от удовольствия, вымазал остаток на хлеб и стукнул пустой кружкой о стол.

— Эх, хороша кашка, да мала чашка!.. А вот в Приморье мы без сахару обходились, да еще лучше получалось... За уши вас всех не оттянул бы.

— Без сахару? Что для этого надо, Антип Титыч? — заинтересовалась Нина.

— Бочонок голубицы да спичечную коробку муки.

— Загадка! — подвинулся к мастеру Павел Вавилов. Прислушались и остальные разведчики, сидевшие за столом.

— Какая там загадка... правду говорю.

— Зачем же тогда дело встало? Бочонок у нас есть, мука тоже!

— Пчел нет, — вздохнул мастер. — Надо в коробочку с мукой пчел посадить. Не живут они в этих местах, а в Приморье их много. И какие пчелы — дикие уссурийские!

— Я говорю — загадка...

— Не перебивай! Наловишь диких пчел в коробочку, они там вывозятся в муке, белыми станут, заметными. Тогда выпустишь одну пчелку и следишь, куда она курс взяла. В том направлении идти надо. Потом еще одну выпустишь, она снова дорогу показывает. Так и пускаем одну за другой, пока они приведут к дуплу. Тут тебе и мед вместо сахара. Заливай бочонок голубицы медом, дай ему постоять, а потом... Эх! — Юферов вкусно причмокнул и обтер рукой усы.

Павел разочарованно отодвинулся. Как ищут мед диких пчел в Приморье, его совсем не интересовало. Вот если бы здесь... тогда другое дело. Но здесь водились медведи, сохатые, горные бараны, козы да другое зверье, а диких пчел и в самом деле не было. Многого не было в этом суровом краю. Павел лишь в книгах читал о душистых персиках, абрикосах, сочных грушах и яблоках. Даже простой дикий виноград, которого много на юге Дальнего Востока, не забирался так далеко на север. Все же, если бы Павлу предстоял выбор, ни Крым, ни Кавказ не заменили бы ему тайги и сопок Охотского побережья. Павел родился и вырос в том же селе, где жили Виктор и Саня. Его родители умерли рано, оставив мальчика на попечении родного дяди. Дядя был членом рыболовецкого колхоза, но море недолюбливал и боялся его. Он постарался спровадить мальчика подальше от моря, устроив его учеником к старому приятелю буровому мастеру Юферову. С той поры прошло уже пять лет. Павел вырос, стал помощником бурового мастера и мечтал о геологоразведочном техникуме. Антип Титыч Юферов всей душой привязался к способному ученику. Он передал ему все, что мог, из накопленных годами знаний, пожалуй, и сам подучился вместе с Павлом, постоянно добывавшим книги по горному делу. Теперь Юферов чувствовал, что ученик начинает его перерастать, во всяком случае теоретически. Мастера это не обижало. Наоборот, он советовался с ним, когда затевал какое-нибудь новое дело, и только после этого шел к Воробьеву для окончательного разговора.