Говорящий с травами. Книга первая

Но вот и речной гигант устал, перестал биться. Лежал на дне и шевелил плавниками да разгонял мелкие камешки жаберными крышками. Отец, все так же держа острогу одной рукой, спрыгнул в воду и навалился на тайменя, сел на него верхом. Ух великан! Сейчас, увидев отца, сидящего на рыбине, Матвейка понял, что таймень значительно больше, чем ему показалось вначале. А таймень заворочался, забился под отцом, но уже поздно.

Отец подхватил его обеими руками под жабры и выволок на берег. Упал рядом с ним, тяжело отдуваясь. Матвейка смотрел на рыбину, разинув рот от удивления. Темно-синяя, почти черная спина постепенно переходила к более светлым бокам и совсем белому брюху. Ярко-малиновые плавники размером в отцовскую ладонь и хвост, широкий и мощный. Лобастая голова с толстыми губами и маленькие черные глаза. Таймень потряс его своими исполинскими размерами. Отдышавшись, отец быстрыми движениями вспорол тайменю брюхо, вывалив оттуда большой клубок потрохов, вырвал жабры. В желудке тайменя они нашли частично переваренную щуку килограмма на четыре. Ох и здоров!

Отец с трудом взвалил рыбину на плечи, продев веревку через губастую тайменью пасть, и пошел к зимовью. Широченный малиновый хвост волочился по земле. Шли с передышками, да и немудрено – таймень весил пуда четыре, не меньше. Но дошли все же.

Отец подвесил тайменя на вбитый в стену сук, и пошел отстирывать одежку – весь пропитался рыбьим духом. Если сразу не отстирать, через день придется выбросить.

Уходя, сказал:

– Запрягай, домой поедем

Матвейка расстроился было, но потом вспомнил про таежный закон. Тот, который: «не бери больше, чем надо». Ведь если они не довезут тайменя, и он пропадет, то получается, что они зря его добыли. И побежал запрягать…

Надо ли говорить, какими глазами смотрели на лежащего в телеге тайменя все в деревне? А в глазах мальчишек Матвейка вознесся на недосягаемую высоту – это ж надо, такого тайменищу поймать!

Дома отец порубил тайменя на части. Часть унес на ледник, часть переработали в фарш и тоже отправили на ледник – будут потом вкусные пельмени с котлетами. Еще часть раздал по соседям и родне. Из головы мамка сварила пару больших тазов заливного. А в этот день был большой праздничный пирог, на который позвали родню. Вот так один таймень полдеревни накормил…

Глава 2

Весна в том году выдалась очень дружной. Необычно быстро пронесло лед по реке, как будто весна торопилась поскорее вступить в свои права. Сразу и везде зазеленела трава и установилась теплая ясная погода. Все эти весенние дни Матвейка проводил на улице.

К этому времени уже забылся гигантский таймень… И только шрам на боку Серко напоминал уличанским пацанам о волке, от которого их спас друг Матвейки, да и сам Матвейка не заскочил, как все, на сарай, а остался рядом, готовый с оглоблей в руках ему помогать…

Отношения с отцом после их поездки на зимовье тоже изменились. Он стал учить Матвея разным промысловым ухваткам. Как подготовить снаряжение к сезону и как его держать в сохранности летом, как отличить здорового зверя от больного, как ходить по тайге без шума и как не встретиться с медведем, и много чего еще. А Матвейка слушал отца и удивлялся: как один человек может столько всего знать? Как это умещается в памяти? Но отец не просто рассказывал – он показывал на своем примере.

Как-то Матвейка с отцом собрались на речку, ловить хариуса. Хариус – рыба осторожная и невероятно капризная. Поймать ее никто из деревенских мальчишек пока так и не смог. И между ними велось негласное соревнование на первого хариуса. Матвейка вечерами донимал отца просьбами показать, как вязать сплетню и самых уловистых мух, где стоит хариус и как подходить к реке. Ох, и сложная это наука – ловить хариуса. Сначала нужно изучить, что он ест. А питается хариус в разное время года разными насекомыми. Крупный хариус и мальком не брезгует. И значит, нужно узнать, как выглядят эти насекомые и попробовать их повторить из шерстинок и перьев. А еще нужно держать в голове, какие насекомые в каком месяце начинают вылетать или падать в воду… у-у-у-у-у, голова кругом!

Но Матвейка мужественно запоминал все азы рыболовной науки, пытая посмеивающегося в усы отца. Он выщипывал подшерсток у стоически терпевшего бесчинства Серко, драл пух и перья из кур и принесенных отцом с охоты уток и вальдшнепов. А потом вечерами в неверном свете керосинки непослушными пальцами пытался из всего этого добра соорудить мух всех типов и размеров. Отец изобразил ему ручейника и поденку, стрекозу и еще какого-то жучка. Они показались Матвейке невероятно красивыми и аккуратными. И он пытался повторить – ну хотя бы приблизительно – эти шедевры. Но тщетно. Из его рук выходили какие-то невнятные комки перьев с торчащими во все стороны шерстинками. Не-е-ет, такое даже в реку бросать стыдно – засмеют харьюза Матвейку. Он пыхтел, сопел и мучился, бросал и начинал на другой день, снова бросал.