Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

– Матвей! Давай поговорим? – донесся крик с той стороны, откуда он только что пришел. Вот ведь гад! Осталец не стал дожидаться Матвея на месте и пошел за ним следом, надеясь увидеть его в овраге. И когда понял, что обхитрить парня не вышло, решил выманить его на разговор.

Матвей быстро переместился правее, к краю кустарника. Винтовка оттягивала руки, но он скорее бросится головой вниз в овраг, чем опустит ее. Осталец ведь не шутит, он всерьез старается его убить. Осознав это, Матвей поежился, неприятный холодок поселился между лопатками. И что делать?

– Матвей, я знаю, ты меня слышишь! Выходи, поговорим!

«Поговорим?! Да голыми руками тебя… в клочья…». Матвей выдохнул и постарался успокоиться. Еще в детстве во время драк с чужаками, он понял, что злость – плохой помощник. Он слышал голос своего врага, и ярость ошпаривала его крутым кипятком, стягивала кожу на лице, рождала в груди звериный рык. Но нельзя, нельзя поддаваться, Осталец только этого и ждет.

– Матвей, посмотри, я без оружия! Давай поговорим – голос бандита раздавался все ближе. Значит, он идет по его следам?

Матвей метнулся к дальнему краю малинника и залег там, взяв на прицел пространство между двумя кедрами. Осталец замолчал. Над тайгой повисла тишина, натянутая, словно струна, готовая лопнуть в любое мгновение. Матвей старался успокоить дыхание, как тогда, когда стрелял марала, но получалось плохо. Сердце рвалось из груди, на лбу выступила испарина, пальцы судорожно сжимали винтовку.

– Ну! Где ты?! – Осталец явно терял терпение. Теперь его голос разносился с другой стороны оврага. Матвей задумался. Что делать? Как подстрелить бандита и не попасть под выстрел самому?

– Как знаешь! Я ухожу, некогда мне с тобой в прятки играть.

Угу, так я тебе и поверил, жди…

Матвей, низко пригнувшись, перебежал за большой кедр, узловатые корневища которого высоко выпирали из земли. Плашмя упал на устилавшую землю ковром рыжую хвою и пристроил винтовку на корневище. Минуты тянулись томительно, заставляя его нервничать все больше и больше? Неужели и вправду ушел? Или караулит его, держа этот склон на прицеле? Или крадется к нему, стараясь не хрустнуть ни веточкой? Что делать?!

Над оврагом снова повисла тишина. Сердце Матвея билось так гулко, словно хотело вырваться на волю из груди. «Тише, тише… Он тебя не видит».

Осталец внезапно появился из-за кустов, и тут же юркнул обратно. Выманивает? Точно, выманивает. Но не на того напал. Палец на спусковом крюке закаменел, Матвей боялся моргнуть, чтобы не пропустить появление Остальца, по виску скатилась капелька пота…

Осталец так и не появился. Ушел? Снова ушел?! Прождав больше часа, Матвей решился перебраться поближе к оврагу. Ничего, тишина. Тогда он развернулся и побежал в ту сторону, где овраг заканчивался. Обошел его и сразу метнулся в густые кусты, присел, перевел дыхание. Выглянул осторожно. Никого. Ушел. Но это и к лучшему. Теперь Матвей точно знает, что бандит здесь, и будет идти по его следам, пока тот не свалится от усталости. Стрелял он, скорее всего, в птицу, чтобы хоть что-то съесть. Есть ее сырой он не станет, будет жарить. Здесь-то Матвей его и прихватит. А пока нужно найти следы…

Теперь Осталец шел, не заботясь о том, чтобы не оставлять следов, и Матвею было легко за ним идти. Он старался не приближаться, часто останавливался и стоял, подолгу вслушиваясь в тайгу. Бандит ведь мог и сойти со своих следов и устроить засаду. Раненый медведь так делает, и немало охотников поплатилось за свою беспечность.

День шел к завершению. Желудок требовательно урчал, ноги гудели от постоянного напряжения, но останавливаться нельзя. Небо вновь затянули тучи, и зарядил мелкий дождь.

Матвей шел до самой темноты. И в темноте тоже шел, надеясь увидеть свет костра и подойти на верный выстрел. Он гнал от себя мысли о том, что же станет делать, когда догонит Остальца. Догонит, тогда и решит. Тайга тревожно шумела, шелестела мокрой листвой, скрипела раскачиваемыми ветром березами. Мокрый до нитки, Матвей отчаянно замерзал, но разводить огонь сейчас было все равно, что выйти навстречу Остальцу и сказать: «Вот он я, стреляй».

После наступления темноты Матвей еще пару часов бродил по тайге в надежде увидеть отсвет костра. Тщетно. Бандит не стал разжигать огня, понимал, что Матвей идет следом. Ну что ж, придется ночевать. А с первыми лучами солнца вновь вставать на след и гнать Остальца как зверя. Да он и есть зверь, дикий и страшный.

Место для ночлега Матвей выбрал знатное: сухая яма под огромным выворотнем с торчащими во все стороны корнями. Забравшись в яму и подложив под спину мокрый мешок, Матвей заснул в обнимку с винтовкой. Последняя мысль перед сном была «Только бы он меня искать не пошел».