Говорят, под Новый год…

– Давай пересечёмся на нейтральной территории, – сдалась Нина. – Сегодня днём я встречаюсь с девчонками на Фонтанке – ненадолго, на пару часиков. Подъезжай, а? Я хотя бы вручу подарки, которые дети для тебя приготовили.

– Отлично! – обрадовалась Ирочка. – У меня для вас всех тоже новогодние подарочки припасены, вот и обменяемся.

Когда с салатами было покончено, Ирочка осознала, что завершающим штрихом в создании новогоднего настроения должна стать настоящая, живая ёлка. Она не наряжала ёлку с тех самых пор, как тётка скончалась, но сегодня чувствовала, что ей необходимо это сделать. Тем более, и игрушки были великолепные – тёткино наследство: старинные, красивые и изысканные, они хранились в кладовке в двух обувных коробках, проложенные комьями слежавшейся пожелтевшей ваты. Маленькая Ирочка как-то по неосторожности разбила хрупкую стеклянную даму в пышном платье, присевшую в реверансе перед невидимым кавалером, и страшно испугалась, думая, что её будут ругать. Тётка со смехом утешала рыдающую навзрыд племянницу, приговаривая: «Это всего лишь игрушка!», но Ирочка больше никогда в жизни не разбила ни единого тёткиного новогоднего украшения.

На ёлочном базаре ей сразу же повезло: уже при входе попалась замечательная ёлочка, небольшая, пушистенькая, ладненькая. Правда, ехать с ней в метро было ужасно неудобно, Ирочка всё время боялась кого-нибудь уколоть. Однако настроение у неё не испортилось – напротив, сердце было наполнено предвкушением праздника.

Она уже подходила к своему подъезду, когда её окликнул мужской голос.

На свете был только один человек, чьего появления она боялась как огня и столь же сильно ждала. Но это был не его голос. Ирочка обернулась и увидела Антона Головина, адвоката, с которым познакомилась вчера.

– Здравствуй, Ира, – весело поприветствовал её он. – Тебе очень идёт эта ёлка.

– Спасибо, – она смутилась. – Вот… готовлюсь к празднику. А вы даже сегодня на работе?

– Уже собирался уезжать. С утра нужно было кое-какие бумаги разобрать… Да давай же сюда своё дерево, я помогу тебе дотащить его до квартиры! – он отобрал у неё ёлку. Ирочка не успела и слова сказать – а он уже решительно шагнул в подъезд.

– Проходите, проходите, – суетливо забегая вперёд него в прихожую и широко распахивая дверь в комнату, позвала она. – Несите её сюда…

Антон не только затащил ёлочку в квартиру – он даже великодушно помог установить её посреди комнаты, закрепив ствол на специальной крестовине.

– Если надо, могу ещё и нарядить, – разохотился Антон, – тем более, что очень хочется горячего чаю. Да, я сейчас внаглую напрашиваюсь, но в офисе что-то замёрз, а до дома ещё доехать надо.

– Ой! – всполошилась Ирочка, всплеснув руками. – Ну конечно же! О чём речь! Я с удовольствием напою вас чаем, и покормить даже могу! Простите меня, я совершенно забыла о правилах хорошего тона…

– Покормить? – оживился он. – Это было бы замечательно, но не стоит напрягаться. Дай мне какой-нибудь бутерброд, и я буду совершенно счастлив!

– Зачем же бутерброд, если у меня полный холодильник еды! Вон сколько всего наготовила…

Ирочка торопливо скинула пальто, чтобы бежать на кухню, и не сразу сообразила, почему Антон смотрит на неё несколько ошарашенно. Только потом до неё дошло, и она побагровела от стыда: спонтанно решив ехать за ёлкой, Ирочка не стала утруждать себя переодеванием. Она просто натянула джинсы, оставшись сверху в старой и потрёпанной пижаме, в которой до этого занималась уборкой и готовкой.

– Ой! – вскричала она. – Простите… Я сейчас… – и бросилась в ванную, чтобы переодеться.

Возвращаясь в комнату, она думала, что умрёт от неловкости, но Антон проявил себя настоящим джентльменом: он тут же рассказал ей историю о том, как его бывшая жена однажды пришла на свидание, тоже забыв снять пижаму – причём, она накрасилась и сделала причёску.

– Она вела себя молодцом, – смеясь, рассказывал Антон, – даже глазом не моргнула, когда я привёл её в кафе и заставил раздеться. Вера гордо прошествовала за столик, игнорируя удивлённые взгляды, и я окончательно решил, что непременно женюсь на этой девушке.

Неловкость замялась, и Ирочка пригласила Антона за стол, где он воздал должное салатам и холодцу с хреном и горчичкой.

– Мне, право, неловко тебя объедать, – виновато выговорил он, продолжая уплетать за обе щёки, – но это всё так умопомрачительно вкусно, что я не могу оторваться.

– Ешьте, сколько влезет, – она ободряюще улыбнулась ему, – я всё равно готовила лишь для себя одной, мне некого больше угощать. Жаль, что пока не успела с горячим…

– Объедение! – с этими словами Антон положил на свою тарелку ещё порцию крабового салата.

– Да вы просто давно не ели домашнего, – заметила Ирочка. – Вот вам всё так и нравится…

– Ко мне приходит женщина два раза в неделю, убирает и готовит, – отозвался он. – Но её кулинарные творения не идут ни в какое сравнение с твоими. Кстати, тебе давно пора перейти со мной на «ты», а то я чувствую себя седобородым старцем.

– А с сыночком кто сидит, пока вас… тебя нет дома? Тоже эта женщина?