Говорят, под Новый год…

– Вера влюбилась, – сказала Юлька просто. – Нет, не так – она полюбила по-настоящему. Её сын Степан был тогда совсем малышом, и они с мужем не хотели ранить мальчика. На протяжении четырёх лет она забирала ребёнка из детского сада после работы, приходила домой, готовила ужин, кормила мужа и сына, укладывала ребёнка спать, потом садилась в машину и ехала к любимому. А утром возвращалась, кормила ребёнка завтраком и вела в сад… Степан считал, что в его семье всё, как раньше. Целых четыре года! – Юлька помолчала. – Когда я представляю себе, как она, уложив спать сына, снимала ночную рубашку, одевалась и уезжала в ночь – у меня ком в горле… Вера говорит, что не могла иначе, ей просто снесло голову.

– А сейчас? – спросил Андрей. Юлька вздохнула.

– Сейчас все точки над «ё» расставлены. Степан ходит в школу, Вера занимается официальным оформлением развода. Её муж – известный питерский адвокат Антон Головин, и, конечно, он старается сделать всё возможное, чтобы она трижды пожалела о своём поступке. Он просто… Очень сильно её любит, – Юлька отвернулась.

– Любовь оправдывает всё? – грустно спросил Андрей. Она посмотрела ему в глаза и тихо ответила:

– Я не знаю, Андрюша… Видит Бог – я не знаю.

Юлька засобиралась домой так же неожиданно и быстро, как появилась.

– Князева! Обижаешь! Ещё часок со старыми однокашниками! Когда ещё так все вместе соберёмся? – рычал неугомонный Наумов, но она была непреклонна:

– Ребят, с вами чудесно, но мне правда пора. На работе сегодня вымоталась, а ведь мне ещё на кухне плясать, на новогодний стол метать, семью кормить… Стасинька, а тебе, кстати, уже хватит пить, – заметила она мимоходом. – Ну, всё, пока… Меня ждут!

Она улыбнулась напоследок, небрежно махнула ладошкой и упорхнула. Андрей даже не успел опомниться. Была она – и нет её. Сердце сжалось, и он уже знал, что скоро придёт боль – сильная, нестерпимая… Да, он всё ещё любил её, это он понял совершенно ясно. Но у неё другая семья, и ему придётся жить с этой мыслью дальше…

– Ну ты даёшь, старик! – он опомнился от того, что Наумов с силой похлопывал его по плечу. – Что ж ты её упустил? Это ж Князева! Забыл, что ли? А я думал, у вас в школе всё было серьёзно… Даже провожать не поехал даму сердца, эх ты!

– Она же на машине, – растерянно пробормотал Андрей, не понимая, чего от него хотят. – К тому же, боюсь, её мужу мои провожания явно не понравились бы…

– Какой муж, ты что?! – Стас радостно заржал. – У кого? У Князевой?

– А что? – совершенно сбитый с толку, переспросил Андрей. – У неё же был муж…

– Был – да сплыл! Муж объелся груш! – Стас продолжал хохотать; он действительно порядком перебрал. Андрей встряхнул его за руку, очень взволнованный:

– Погоди… Скажи мне толком, Юлька сейчас замужем?

– Да нет же, я тебе и говорю толком – нет! Они с Некрасовым и двух лет вместе не прожили, разошлись… Он уже давно из Питера в Москву перебрался, у него там новая жена. А Юлька так и живёт с дочкой и родителями, там же, в старой квартире. Она после развода за образование взялась, поступила в СПбГУ на заочное…

Дальше Андрей дослушивать не стал. Он кинул на стол деньги – на оплату счёта – и, крикнув всем напоследок:

– Ребята, приятно было повидаться, мне пора! – рванул вон из ресторана.

Одноклассники некоторое время ошеломлённо переглядывались, и один лишь только Наумов хитро подмигнул собравшей компании:

– Ну, я думаю, что за этих двух можно не волноваться. Так выпьем же, друзья, за любовь?

Он отлично помнил адрес Юлькиных родителей – как-никак, десять лет бегал к ней в гости. На двери угрожающе поблескивал кодовый замок, но, к счастью, из подъезда как раз выходил мужчина с собакой – он и пропустил Андрея внутрь. Он взлетел по ступенькам на третий этаж и остановился перед дверью квартиры. Уже не стараясь усмирить своё захлёбывающееся от волнения сердце, Андрей надавил на кнопку звонка.

Дверь открыла худенькая, как цыплёнок, девочка с косичками и в очках. На секунду Андрею показалось, что он сходит с ума – словно сама Юлька образца десятилетней давности стояла перед ним. Опомнившись, он сообразил – это Юлькина дочка.

– Вы к кому? – деловито спросила девочка. – Если к бабушке с дедушкой, то они ещё не вернулись из магазина. А если к маме, то она плачет в ванной.

– Я к маме, – он улыбнулся дрожащими губами. – Можно мне к ней, пожалуйста?

Юлька сидела на бортике ванны и прижимала к лицу мокрое полотенце, смачивая лоб и виски. Глаза у неё были покрасневшие и заплаканные. Она вскинула их на ворвавшегося в ванную комнату Андрея и вздрогнула. Миг – и он уже стиснул её в объятиях так крепко, что она вскрикнула.

– Какого чёрта… – выдохнул он, – какого чёрта ты не сказала мне, что разведена?