Говорят сталинские наркомы

— Вас царская власть сажала, — находчиво ответил Ванников, — а меня советская!

— Какая разница? — заметил Сталин. — Власть есть власть. Она может наказать, может помиловать. Немедленно поезжайте в свой наркомат и займитесь боеприпасами для тяжелой артиллерии.

Много лет спустя после смерти Сталина, вспоминая тот прискорбный тюремный эпизод, Ванников говорил мне: «Кто им приказал взять меня сразу за дверьми его кабинета? Может, он кнопку нажал? Ты же там сидел, должен был заметить?»

Нет, ничего я не видел. И Берия тут сидел и никаких движения не делал. Видимо, Сталин заранее отдал распоряжение насчет Ванникова.

С моим добрым приятелем Вячеславом Александровичем Малышевым случилась почти такая же история и в это же время. Узнаю, что он в больнице. Плохо с сердцем. Я к нему заехал. Спрашиваю, чего это с ним вдруг случилось. Отвечает: «Тебя бы на мое место!» Малышев был заместителем Председателя Совнаркома СССР и наркомом среднего машиностроения СССР, а потом танковой промышленности. Отвечал за выпуск новых танков и танковых моторов. Шли испытания моторов. Вдруг звонит Сталин и говорит: «Будь ты трижды проклят, предатель Родины!» И бросил трубку. А у Вячеслава Александровича стало худо с сердцем. Шутка ли — такое обвинение от самого вождя! Потом уже выяснилось, что на испытании танка отказал мотор.

В жестком режиме держал всех нас Сталин, бывал несправедлив. Однако скажу и другое: никакие прежние заслуги, чины и ордена ничего для него не значили, если их носитель проштрафился. Любое разгильдяйство, благодушие, ложь или замаскированное фразой ничегонеделание он карал без пощады. Особенно круто, если это касалось обороны страны.

Да и то сказать: не будь он столь жестко требовательным, наша промышленность вообще и оборонная в том числе едва ли совершила бы за две с половиной пятилетки тот гигантский технологический рывок, который уже в 1942 г., вопреки всем неудачам и потерям, обеспечил нам массовый выпуск лучших в мире танков Т-34, лучшей в мире легкой пушки ЗИС-З, лучшей в мире реактивной «катюши» и многих других видов вооружения. В целом мы получили количественное и качественное превосходство над фашистской Германией практически по всем вооруженческим статьям и таким образом завоевали победу на войне, а после нее смогли необычайно быстро восстановить разрушенное вражеским нашествием народное хозяйство. В результате наша великая держава стала в ряд ведущих индустриальных держав мира.

А что до судьбы Бориса Ванникова, то она и дальше прошла у него бурно, в борьбе, в победах и поражениях. Побед было больше. Это стараниями его Наркомата вооружения оснащалась и вооружалась наша фронтовая армия. А после войны все тот же веселый, общительный, энергичный работяга Ванников стал одним из создателей отечественной атомной промышленности. Он был трижды удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Работа в Наркомате государственного контроля, была хотя и не столь продолжительной (в июле 1941 г. я получил дополнительное назначение, о чем скажу ниже), но довольно масштабной: оперативные проверки выполнения плановых и внеплановых заданий позволяли явственно видеть и успехи и неудачи в индустриальном развитии страны, в укреплении ее обороны. Правда, тогда, в последние мирные дни, трудно бывало из потока очень насыщенной делами жизни выделить дела наиважнейшие, средней важности и дела так себе, без которых вполне обойдешься.

Теперь сделать это много легче. Во–первых, потому, что наглядны результаты предвоенных усилий. Во–вторых, потому, что все полуважное и вовсе неважное само выветрилось из памяти. Остались в ней заводы–гиганты, остались сильные конструкторские бюро, остались насыщенные энергичным поиском люди — директора, инженеры, рабочие. Остались цеха и обширные дворы, где бок о бок выстраивались новейшие военные машины — самолеты, танки, орудия. Сохранила память восхищение и гордость могучей индустриальной базой, которую буквально в считанные годы создал наш народ, руководимый партией коммунистов.

А ныне все эти и многие другие достижения суммирует мысль: в ходе предвоенных пятилеток мы выиграли негласное соревнование с мировым империализмом, и этот довоенный выигрыш помог нам выиграть и военное соревнование с главной ударной силой империализма — германским фашизмом. Следовательно, стратегически мы переиграли противника еще накануне войны.

А вот о тактике и стратегии в первые месяцы войны, то есть о делах и заботах ближних тогда лет, этого не скажешь. Тактический и стратегический выигрыш остался за противником. Сложился он из причин объективных и субъективных. Объективным было то, что нам для перевооружения армии новейшим оружием требовалось примерно два года. А субъективным было твердое мнение и вера Сталина, что ему удастся политическими маневрами удержать германский фашизм от нападения на Советский Союз, пока мы еще более не окрепнем и не перевооружим армию.