Говорят сталинские наркомы

Мне вспоминается такой случай. Это было в начале 41-го или в конце 40-го года. Было поручено Анастасу Ивановичу Микояну и мне подготовить план закладки горючего, необходимого для военных целей, в государственный запас, чтобы его не распределять. Мы такой план составили, представили его. На заседании Политбюро наш план Сталин и ряд его членов резко раскритиковали. Почему? Потому что мы большую часть запаса отвели под мазут, т. е. под топливо, которое нужно для промышленности. А задание давалось заложить резерв для авиации, для танков и автомобилей.

Нам пришлось этот план переделать и емкости, которые мы думали занимать мазутом, теперь отвели для светлого горючего, необходимого для военной техники. Соответственно требовалось перестроить работу нефтеперерабатывающих заводов, чтобы они больше выпускали светлых продуктов горючего.

Расскажу еще об одном очень важном правительственном решении, принятом по инициативе Сталина. Как известно, до войны было развернуто строительство Куйбышевской ГЭС. На ее сооружении работало примерно 100 тыс. человек. И вот где–то в середине

1940 г. Сталин вызвал Андрея Андреевича Андреева — секретаря ЦК ВКП(б) по кадрам, наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берия и меня. (Я тогда уже был заместителем Председателя Совнаркома СССР.) Сталин неожиданно для нас предложил: «Давайте, мы пока свернем строительство Куйбышевской гидроэлектростанции и всю эту мощнейшую организацию направим на создание авиационных заводов в районе Куйбышева». Это решение впоследствии, в начале войны, сыграло громадную роль в обеспечении производства боевых самолетов. В октябре 1941 г. по поручению Государственного Комитета Обороны я летал в Куйбышев для того, чтобы проверить, как подготовлены там необходимые здания для дипломатического корпуса, который был туда эвакуирован из Москвы, а также здания для размещения правительственных органов. Побывал и на строительстве одного Куйбышевского авиационного завода. И что я обнаружил: большая часть корпусов уже готова и там устанавливается оборудование, станки, агрегаты прибывших с западной части страны авиационных заводов. Трудно поверить, но факт остается фактом: в конце 1941 г. куйбышевские авиазаводы уже наладили массовый выпуск самолетов. Так что названное мною решение, принятое за полгода до начала войны, оказалось весьма своевременным и дальновидным.

Хочу указать, наконец, и на такой факт, свидетельствовавший о подготовке страны к военным испытаниям. Это создание дублеров оборонных предприятий и научно–исследовательских институтов на Востоке страны. Решение об этом было принято незадолго до Великой Отечественной войны и нашло отражение в материалах XVIII съезда ВКП(б) и XVIII партийной конференции. На Урале и за Уралом стали создавать и развертывать новую угольно–металлургическую базу СССР. Закладывались заводы–дублеры тех предприятий, которые имелись в Западно — Европейской части СССР, а также соответствующие институты: и авиационные, и по вооружению, и по боеприпасам…

Таких примеров и фактов можно привести немало.

Г. А. Куманев: У меня еще один вопрос, связанный с государственной деятельностью Сталина. Проводились ли накануне Великой Отечественной войны и в военные годы официальные, с заранее объявленной повесткой дня заседания Совета Народных Комиссаров СССР и председательствовал ли на них новый глава Советского правительства?

М. Г. Первухин: Как известно, Иосиф Виссарионович Сталин был назначен председателем Совнаркома СССР незадолго до войны — 6 мая 1941 г. Насколько я помню, два или три раза до гитлеровского нападения на Советский Союз он вел заседания правительства. Особенно, когда рассматривались крупные государственные и политические вопросы.

Но в годы Великой Отечественной войны Сталин председательствовал преимущественно на заседаниях Государственного Комитета Обороны и Политбюро ЦК ВКП(б). Постановления и некоторые распоряжения частного характера иногда выпускались от имени Советского правительства, но они обязательно обсуждались на Государственном Комитете Обороны и Политбюро ЦК партии.

Что касается больших официальных заседаний Совета Народных Комиссаров Союза ССР во время войны с широкой повесткой дня, то таких я просто не помню.

Г. А. Куманев: Что изменилось в Вашей работе с началом войны? Какие новые поручения получили Вы от Сталина как Председателя Государственного Комитета Обороны и Совнаркома СССР? Мне также очень хотелось бы узнать Ваше мнение, Михаил Георгиевич, о том, какова была его роль в перестройке народного хозяйства СССР на военный лад, в создании военной экономики страны и насколько Сталин был компетентен в военно–экономических вопросах?