Говорят сталинские наркомы

Известно, что наступление лучшая форма обороны. Этот метод сразу же использовал Тевосян, активно ополчившись на меня. Он начал оправдываться, бурно доказывая свою непричастность к простоям буровых. Мы стали с ним спорить, и это продолжалось несколько минут.

Сталин отошел в сторону, недовольно поморщился, а затем сказал:

— Вы поспорьте, поругайтесь, а мы послушаем…

Мы оба сразу замолчали. После небольшой паузы Тевосян заметил, что трубы, о которых идет речь, испытывают при бурении скважин огромную нагрузку. Пробовали изготавливать из орудийной стали, но они все равно ломаются…

— Что же делать будем? — спросил Сталин.

— Будем осваивать, — как–то неконкретно, «в общем плане» ответил Тевосян.

Сталин строго взглянул на него и с иронией произнес:

— А не получится у Вас, товарищ Тевосян, как у того пожилого, который женился на молоденькой, сам мучался и ее мучал? Лучше скажите, что требуется, чтобы изготавливать качественные трубы?

Явно смутившись, Тевосян пояснил: для выпуска качественных труб нужна легированная сталь, а для этого надо молибден добавлять к обычной стали.

— А сколько его нужно на первое время? — поинтересовался Сталин.

Немного подумав, нарком ответил, что необходимо выделить молибдена по крайней мере 300 тонн.

Сталин обращается к присутствовавшему на заседании председателю Госплана Николаю Алексеевичу Вознесенскому:

— Товарищ Вознесенский, почему Вы не даете необходимые добавки молибдена?

Тот отвечает таким сухим, официальным тоном:

— Товарищ Сталин, у нас его нет в свободном наличии. Имеется только в неприкосновенном запасе, в НЗ.

Я решился тогда вмешаться в разговор и заметил, что каждая поломка труб вызывает серьезную аварию. И чтобы устранить ее, требуются десятки тысяч рублей, а иная авария приводит к ликвидации бурящейся скважины.

Сталину мой довод, видимо, показался убедительным. И он снова обратился к председателю Госплана с вопросом. Причем, зная его твердый характер и щадя самолюбие, слова произнес с мягкой улыбкой.

— Скажите, товарищ Вознесенский, для чего создается НЗ?

И сам же ответил на этот вопрос:

— Неприкосновенный запас создается для того, чтобы питаться, когда больше нечего есть и пить. Так ведь? Почему же нельзя это сделать сейчас? Вот мы и выделим триста тонн молибдена, а Вас, товарищ председатель Госплана, попросим поскорее восполнить это количество в НЗ.

Вождь повернулся к Председателю Совнаркома СССР Молотову и спросил:

— Как, Вячеслав Михайлович, мы подпишем документ о выделении молибдена из неприкосновенного запаса?

Молотов ответил:

— Я готов поддержать.

Все с этим согласились и через один–два дня после оформления необходимое количество молибдена было выделено по назначению.

Я рассказываю Вам столь подробно об этом эпизоде потому, что он, как мне кажется, достаточно убедительно характеризует стиль работы Сталина. К подобным совещаниям он готовился всегда тщательно и при их проведении постоянно демонстрировал большую осведомленность, интересовался всем.

Помнится, как однажды во время выступления в Кремле начальника Краснодарского нефтекомбината Апряткина Сталин спросил его о запасах нефти в недрах края. Оратор назвал 150 млн. тонн. Тогда Сталин попросил «расшифровать» эти запасы по категориям. Но ответа не получил, т. к. Апряткин был просто «не в курсе дела».

— Хороший хозяин, — упрекнул его Сталин, — должен знать свои запасы и по категориям…

Бывая на встречах и заседаниях в Кремле, я не раз убеждался, что Сталин уважал знающих свое дело прямых и честных людей, которые излагали перед ним свои сокровенные мысли… Их Сталин слушал особенно внимательно, устанавливая с ними доверительный, деловой контакт. Он умел каким–то особым чувством не только понять волнение и искренность собеседника, но и простым словом, шуткой или жестом снять напряжение, поддержать и успокоить человека.

Тем не менее работать со Сталиным в «зоне повышенной ответственности» было далеко не просто, обладая железной логикой, ясным умом, обширными знаниями, необычайной работоспособностью и непростым характером он требовал от каждого высокой компетентности, четкости, исполнительности и инициативы.

Были еще встречи с ним и членами Политбюро перед самой войной в связи с нефтяными проблемами. Принимались конкретные и эффективные решения, и это нам здорово помогало по повышению уровня добычи нефти. Мы достигли почти 34 млн. тонн в год.

Г. А. Куманев: Очень признателен Вам, Николай Константинович, за столь обстоятельные ответы. Наша беседа пока была посвящена преимущественно довоенному времени. Но я, отнюдь, не собираюсь просить Вас подробно рассказать о том, как функционировала нефтяная промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны, когда от результатов ее работы напрямую зависел исход битвы с фашизмом, судьба нашей Советской Родины и в конечном счете — судьба мировой цивилизации.