Говорит Альберт Эйнштейн

Альберт читает вслух: «Он прекрасный лектор. Мне еще не доводилось слышать, чтобы человек говорил с таким увлечением и блеском. В его распоряжении весомые фразы, остроумные тезисы и диалектика — все это он использует весьма необычно. Он знает, как подать сложнейшие темы и сделать их интуитивно понятными. Он выражает математические обоснования доступным образом».

— Будто обо мне писали, — говорит Альберт.

Милева с трудом встает:

— Не переводи разговор на себя, Альберт.

Она оставляет их наедине, и Альберт подробно рассказывает Эренфесту о своих усилиях по обобщению теории относительности. Эренфест, оказывается, идеальный слушатель.

После разговора с Эренфестом все мысли и амбиции Альберта сосредоточены на Берлине. Но его не покидают сомнения по поводу этого города. Хотя будущее физики, пожалуй, определяется именно в Берлине. Тем не менее у него есть дела понасущнее: первый Сольвеевский конгресс в Брюсселе.

Первая международная конференция в истории науки проходила с 30 октября по 3 ноября 1911 года под патронажем промышленника Эрнеста Сольве. Конгресс объединил ведущих физиков Европы ради дискуссии на тему излучения и квантов. Каждому из участников положена премия в размере тысячи франков. Альберт польщен таким приглашением. В Брюссель ученые съезжаются в вагонах первого класса, обитых роскошной тканью, из Берлина, Лейдена, Геттингена, Цюриха, Парижа, Вены.

Доклад на Сольвеевском конгрессе становится для Альберта дебютом на сцене международной науки. Под председательством Хендрика Лоренца, говорящего на голландском, немецком и французском языках, делегаты собираются вместе, чтобы обсудить противоречия двух подходов: классической физики и квантовой теории. В свои тридцать два года Альберт — один из самых молодых физиков; моложе его только Фредерик Линдеманн, тому двадцать пять. Среди присутствующих — Мария Склодовская-Кюри и Анри Пуанкаре.

Альберт не робеет в компании этих светил. Позднее он окрестит это собрание «шабашем ведьм в Брюсселе». В целом физики признают, что на их профессиональном небосклоне восходит новая звезда. Мадам Кюри высоко оценивает ясность ума Альберта, масштаб проделанной работы и глубину его знаний. Пуанкаре заявляет, что Альберт — «один из самых оригинальных мыслителей, которых я знал. Особое восхищение вызывает та легкость, с которой он воспринимает новые концепции и делает из них все возможные выводы». Фредерик Линдеманн и Луи де Бройль разделяют мнение, что «из всех присутствующих только Эйнштейн и Пуанкаре образовали свой кружок из двух человек».

После официальной части разгорелась дискуссия по поводу теории относительности. Пуанкаре, как считает Альберт, не проникся его теорией. Молодые же французы — наоборот. Их троица — Поль Ланжевен, Жан Перрен и Мария Склодовская-Кюри — самые доброжелательные из всех делегатов.

^{ПЕРВЫЙ СОЛЬВЕЕВСКИЙ КОНГРЕСС}

Альберт пишет Бессо: «Мне не удалось хоть сколько сдвинуть с места электронную теорию». Конгресс, по его словам, «напоминал плач на развалинах Иерусалима». Ничего полезного из этой затеи не вышло. «Моя трактовка флюктуаций спровоцировала бурный интерес, но стоящих возражений не прозвучало. Дискуссия не принесла мне особой пользы, так как я не услышал ничего, кроме уже известного».

Впрочем, в благодарственном письме к Эрнесту Сольве Альберт сообщает: «Я искренне признателен Вам за ту прекрасную неделю, которую мы провели в Брюсселе, и не меньше — за Ваше гостеприимство. Сольвеевский конгресс навсегда останется одним из самых замечательных воспоминаний в моей жизни».

И не только из-за официальных и неофициальных прений о физике, но и по причине скандала, разгоревшегося вокруг его новых французских друзей.

Мария Склодовская познакомилась с Пьером Кюри в Париже в 1894 году, а через год вышла за него замуж, взяв двойную фамилию.

Вместе чета Кюри работала над исследованием радиоактивности, отталкиваясь от достижений Рентгена и Анри Беккереля. В июле 1898 года они сообщили об открытии нового химического элемента — полония, а 20 декабря — об открытии радия, радиоактивного элемента, принципиально значимого для исследований рентгеновского излучения.

В 1903 году совместно с Беккерелем они были удостоены Нобелевской премии по физике. Мария — первая женщина, получившая Нобелевскую премию.