Говорит и показывает. Книга 2

Что может быть волнительнее, чем выдавать замуж дочь? Ничего другого, сравнимого с этим я не помню. Даже моя собственная свадьба не вызывала во мне столько эмоций. Тревога, жалость, что последние годы мы провели не вместе, раскаяние в том, что когда-то я не нашла в себе достаточно мудрости, доброты и душевных сил, чтобы понять её и встать на её сторону.

Мне не хватило тогда любви к ней. Может быть, я вообще обделена этим даром? Не хочется так думать, очень страшно так думать, но эти мысли невольно приходят мне в голову все эти годы, когда я вспоминаю о том, что было тогда и понимаю, что не могла и снова бы не смогла поступать иначе, чем тогда.

Мне была непонятна их с Ильёй связь и близость. А может быть зависть к таким отношениям владела мной, я не знаю. Я привыкла, что любят меня. Я всегда хотела, чтобы любили меня, но сама… что я сама? Хотя бы отражаю свет?

– Как считаешь, Лида, достаточно подарка, что мы приготовили? Может быть надо было какое-нибудь… не знаю, постельное бельё?

– Мам, сервиз ещё придумай. Тысячу долларов дарим, десятая часть однокомнатной квартиры по теперешним временам.

– Ну, а памятное что-то? Ведь свадьба, не обычный день рождения. К тому же, согласись, для нас эта свадьба разве не радость из радостей? Что хоть с Илюшкой отлипли друг от друга.

Я посмотрела на маму:

– Ты сама-то в это веришь? Отлипли… Не расстаются все эти годы…

– Не надо, Лида, они всегда были дружны. И близки.

– Это точно, ближе некуда, – не могу не съязвить я. Мама только поморщилась.

Поэтому, наверное, мне так тревожно в солнечный день 8-го августа. Я чувствую что-то, чего не хочет замечать мама. Я чувствую эти нити между Майей и Ильёй. Эти нити как паутина опутывают их обоих, и не в отдельные коконы, увы, нет, в один, единый кокон. И это странное чувство. Потому что когда я видела её с Васей – то же было и с ним: они одно целое. Она даже разная внешне с одним и с другим, вот что удивительно. С Васей, вроде как рыжеватая становится, прозрачная, вся солнечная и радостная, как весна, поляна одуванчиков. А с Ильёй… спокойная, сильная, тёплая, как река. Синяя… И кто она на самом деле? Она сама это знает? Может быть, надо было поговорить с ней?

– Маюша, – я взялась сделать ей причёску под её чудесный венок. И платье волшебной прелести, я бы не догадалась выбрать именно такое. – Ты… не беременная?

– Нет, мамочка, – Майя улыбнулась мне в зеркале, подняв глаза на меня. – Под это платье, конечно, наверное, стрижка пошла бы как у Одри Хепберн в «Как украсть миллион», а?

– Не волнуйся я сделаю в стиле, именно как ты представляешь. Милый детско-юношеский пучок на затылке, – улыбнулась я, поднимая ей чудесные волосы расчёской повыше. Они совсем не такие как мои: мягкие и волнистые, тёмные, но блестят при этом чудесным золотистым блеском и льются как молодой мёд по моим рукам. Вообще Майя, конечно, образец чистейшей прелести, из тех самых, пушкинских… – Скажи мне, что у вас с Ильёй?

Майя побледнела немного, и нахмурилась, не глядя на меня:

– То есть как? Что у нас, если я выхожу за Васю?

– А… ты уверена в своём решении?

– Тебе кажется, что… что я… что Вася… что мы…

– Как раз мне ничего не кажется, только для меня очевидно, что вы с Ильёй очень близки. Правильно ли в таком случае морочить такого славного парня как Вася? Если бы ты по расчёту за старого чёрта выходила, я и слова не сказала бы, а Вася, он… Ты его любишь? Как ты сама понимаешь? Вот так как Илью, тогда? Так же?

Майя обернулась и посмотрела уже не в зеркале потемневшими глазами:

– Ты что, мама?

– Не вертись, на боку получится, – сказала я, почему-то испугавшись её взгляда.

И Майя опустила глаза, поворачиваясь обратно к зеркалу:

– Ничего, сейчас модно.

Я решил сделать Маюшке неожиданный сюрприз, договорился с нашими рокерами, которые теперь всё больше начинают называться байкерами на американский манер, чтобы прокатить её, нашу рокерскую невесту по городу по дороге в ЗАГС. Все наши М-ские рокеры согласились с большой радостью.

– Поедем медленно по городу, день будний, много не соберётся…

– Что не соберётся, смеёшься, ты что думаешь, тут все как раньше на работу каждый день ходят? – усмехнулся Неро. – Вон челноками половина, другая половина в Москву вашу катается примерно с теми же делами. Так что отлично смогут все, кто пожелает.

– И как челноками? – немного растерянно спросил я, я и не знал, что так изменилась тут жизнь за эти годы. Не интересовался как-то, а на наших тусовках об этом не говорили.

– С новым указом о налоге на наш нехитрый бизнес, боюсь, протянем ноги. Что-то другое придётся искать. Только-только начал подкапливать деньги. То бандюкам отдай, то властям за хорошее место… Нанял пару тёток, чтобы на рынке стояли, так и их придётся уволить. Впору как шахтёрам начинать бастовать, только вот за что, чтобы налог не вводили?.. – грустно усмехнулся Неро. Я и не слыхал ни про какой новый указ… – На завод пойду к твоему зятю, может возьмут.