Говорит и показывает. Книга 2

Этот рокерский кортеж, который я никак не ожидал увидеть, произвёл впечатление. Совершенно необыкновенное. Нежная камелия, какой я знаю Майю и какой она и приехала позади своего дяди, брутального красавца, как сейчас принято говорить, в окружении других таких же мачо, на ревущих железяках, вооружённых букетами роз и гладиолусов – это незабываемое зрелище. И Метла среди них вроде и не свой, но и не чуждый, не теряется, улыбается самой светлой улыбкой, какие я только мог видеть в своей жизни. У меня захватило дух от этой ревущей компании.

Вот и всё для меня. Сказать, что я всерьёз надеялся, что Майя когда-нибудь может начать относиться ко мне иначе, не как теперь, когда она воспринимает меня всего лишь как друга… Не надеялся и не рассчитывал. Но мечтать никто мне не возбранял, тем более что все шесть лет я был рядом с ней каждый день. Я перевёлся в её группу, когда увидел, что меня записали в другую, я пошёл к декану и попросил перевести меня. Он удивлённо посмотрел на меня и сказал:

– Ерундой не занимайтесь, молодой человек, какая причина? Для чего вам? Какая разница, в какой группе учиться?

– О, огромная! Там девушка моей мечты! Я за ней портфель носил, она…

– Так хороший способ её позабыть.

– Я во сне её вижу каждую ночь, и всё рано же будем видеться, а так… авось, она внимание на меня обратит, наконец!

Он засмеялся, качая головой, надел очки:

– Авось? Ну, если «авось», тогда Бог с тобой, иди подпишу заявление о переводе.

И вот, Майя всё равно выходит замуж не за меня. Всё равно Метла. Он всем лучше, это я понимаю, и всё-таки… И всё-таки, почему другим девчонкам я нравлюсь, а Майе – нет?

– Вот сумасшедшие… – проговорила Лида, увидев кортеж мотоциклов, вооруженных цветами. – Илья в своём репертуаре. Не мог без рокеров своих. Рыцарь, тоже мне, на железном коне.

– Да уж… – ахнула я. – А платьишко-то, Господи, Илья не говорит даже, сколько оно обошлось, но это же… разве выходят замуж в таких нынче?

– Это что… они ведь через весь наш городишко проехали, Виктор-то всё узнает. Вот будет нам с тобой!

Я отмахнулась от дочери:

– Что такое нам будет, прям уж! Он на работе, и не узнает, что мы были не на своих работах, а здесь.

Лида посмотрел на меня:

– Думаешь не дознается?

– Шпики у него что ли кругом? Угомонись и радуйся жизни. Наконец-то всё у нас пойдёт как надо, – радостно сказала я, подходя к ссыпавшимся уже с мотоциклов чудным гостям внучки или моего сына.

Илья обернулся к нам, махнув приветственно, из нашего микроавтобуса вынесли ящики с выпивкой, и он щедро угощает своих друзей.

– Отпустим молодых уладить формальности, а сами подождём здесь, чтобы не пугать слуг Гименея нашей жуткой компанией? – сказал я, не в силах пережить слова: «Объявляю вас мужем и женой!», тем более что Маюшка, имела-таки сострадание и не позвала меня в свидетели. «Жуткая компания» не подвела, все громогласно завопили, соглашаясь и откупоривая шампанское и пиво.

Маюшка с Васей, мама и Лида, Иван Генрихович и Слава зашли в ЗАГС, а мы остались на площадке перед входом и предназначенной для того, что мы устроили здесь: попойку.

Они вышли довольно быстро, Вася поднимал вверх свидетельство о браке и паспорта, что держал вместе в одной руке.

– Ура! Ура новобрачным!

– Малая! Ура!

– Здоровья молодым!

– Удачи молодым!

– Счастья!

– Золота!

– Долларов!

– Детей побольше!

– Ура, ребята!

И пробки в небо, хохот, фонтаны шампанского, хлопушки с конфетти, серпантин, крики снова.

Но вот ящики наполовину опустошены, подъехал микроавтобус, чтобы отвезти нашу компанию в лес, на поляну, которую присмотрели для этого Маюшка с Васей. Эти ящики я отдал ребятам, чтобы не обижались, что не зовём на семейный пикник.

В микроавтобусе корзины и сумки со снедью, одеялами – стелить на траву, и посудой. Тот же автобус увезёт всех потом домой. И только я на своём верном Харлее еду и сейчас за автобусиком, украшенном лентами и шариками. Я не отстаю и всё же я не внутри. Господи, дай мне сил выдержать это… вот только зачем?..

Всё как чудесный красивый сон:

– Вы согласны, Майя Викторовна?..

– Объявляю…

– Поцелуйте вашу жену…

И кольцо, вдруг оказавшееся на моём пальце. И Васино лицо, какое-то незнакомое, будто это и не он… а кто же?

Но вот мы опять под солнцем, здесь тепло, не то, что в старинном здании ЗАГСа, где за толстыми стенами такой холод, что меня пробирает дрожь. А здесь тепло, потому что здесь солнце и… и здесь Ю-Ю… Господи, что же я натворила… Вася, как я могла так с тобой?

В автобус мы садимся все кроме… Ю-Ю… Нет, отпустите меня к нему… как я без него…

Я обернулась назад.

– Ты что? – спросила бабушка, заметив мой взгляд.

– Едет он, не беспокойся, куда денется… Не слышишь, рычит мотор, – не глядя на меня, хмурясь, сказала мама.

Но пока я не вышла из автобуса, пока не увидела его, слезающего с Харлея, снимающего шлем, мотнувшего волосы привычным движением за плечо, пока не увидела как он снял куртку, бросив её на сиденье, и не посмотрел на нас, немного бледный и улыбнувшийся не сразу, пока всё это не произошло, мне было не по себе и даже… больно, будто мне защемили или вывихнули что-то внутри…