Говорить ли президенту?

Может, евнух? Вот счастливчик. Вместе они поднялись на лифте на седьмой этаж. Неизвестный бесшумно проводил его в кабинет директора; интересно, какое у него хобби? Возможно, суфлер в Национальном театре для глухих.

— Мистер Эндрюс, сэр.

Директор не поздоровался. Он еще не сменил вечерний костюм и глядел мрачнее тучи.

— Присаживайтесь, Эндрюс.

Ну вот я и снова Эндрюс.

— С каким бы удовольствием я сейчас отвел вас в гараж. Поставил к стенке и пристрелил! Жаль, не могу.

Марк пытался глядеть на него честными глазами; Ник Стеймз на это покупался. Но директор был не так прост.

— Разгильдяй, болван, мерзавец!

Пожалуй, директор пострашнее, чем те, кто, возможно, хочет его убить.

— Вы скомпрометировали меня, Бюро и президента, — продолжал директор. У Марка бешено заколотилось сердце. Наверное, сто двадцать в минуту, никак не меньше. Тайсон продолжал бушевать. — Если б я мог заменить вас или просто уволить, господи, если б я только мог это сделать — все было бы много проще. Сколько сенаторов осталось в вашем списке?

— Семь, сэр.

— Перечислите их.

— Брукс, Харрисон, Торнтон, Бэрд, Нанн, Декс… Декстер и…

Марк побелел.

— Выпускник Йельского университета, а наивны как бойскаут. Когда мы впервые увидели вас в обществе доктора Элизабет Декстер, мы, по глупости, зная, что именно она дежурила вечером 3 марта в больнице Вудро Вильсона, по глупости, — он намеренно повторил эти слова, — предположили, что вы прорабатываете очередную версию, и что же? Выясняется, что она дочь одного из подозреваемых сенаторов, но мало того, у вас с ней роман!

Марк хотел возразить, но был не в силах разлепить пересохшие губы.

— Вы с ней спали, Эндрюс, не отпирайтесь.

— Нет, сэр, — очень тихо ответил Марк.

— Молодой человек, — тут же парировал директор, — мы поставили микрофоны в ее квартире и слышали все, что происходило.

Марк вскочил со стула. Он уже не страшился директора; он был в ярости.

— Я мог бы ответить «да», если бы вы не помешали мне, — заорал он. — Вы хоть помните, что такое любовь, или вообще никогда не знали? Да пошли вы к… матери вместе с вашим Бюро, — вы знаете, я посылаю не часто. Я работаю по шестнадцать часов в сутки и не сплю ночами. Меня, возможно, хотят убить, а вы, единственный человек, которому я верю, подсылаете ваших стукачей за мой счет поиграть в юного связиста. Да чтоб вы сгорели! Я лучше присоединюсь к мафии — их ребятам хоть иногда выпадает выходной.

Никогда в жизни Марк не был в такой ярости. Он откинулся на стуле и стал ждать, что сейчас будет. Впрочем, ему уже было все равно. Директор не проронил ни слова. Он подошел к окну и стал смотреть на улицу. Потом медленно обернулся: тяжелые плечи, крупная голова… Это конец, подумал Марк.

Директор остановился в полуметре от него и, глядя прямо в глаза — так он смотрел на него всегда, с тех пор, как они познакомились, — сказал:

— Простите меня. Я обидел вас, не подумав, но поймите, у меня уже мания преследования. Я только что оставил президента — она бодра, здорова, полна планов, связанных с будущим нашей страны, — и что же я слышу? Единственный человек, который в силах помочь ей осуществить эти планы, спит с дочерью одного из семерых сенаторов, возможно, именно сейчас замышляющих убийство. Я не предполагал, что у вас это так серьезно.

Великий человек, подумал Марк.

Взгляд директора не отпускал его.

— Молите бога — и я тоже стану молиться с вами, — чтоб это был не Декстер. Если покушение замыслил он, первым под удар попадете вы. — Он вновь ненадолго замолчал. — Кстати, эти стукачи охраняют вас денно и нощно, тоже по шестнадцать часов в сутки, без передышки. А у некоторых, представьте себе, жены и дети. Теперь мы оба знаем правду. Так вернемся же к своим обязанностям, Марк, и постараемся за эти три дня не потерять разум. Только не забывайте обо всем ставить меня в известность.

Марк победил. Нет, проиграл.

— Осталось семь сенаторов, — директор говорил медленно, превозмогая запредельную усталость. Марк никогда не видел его таким. А другие сотрудники? Вряд ли.

— Беседа с президентом подтвердила мои подозрения. Сенатор-убийца хочет во что бы то ни стало помешать принятию законопроекта о владении оружием. Там был председатель законодательного комитета, который прорабатывал законопроект в предварительной стадии, — сенатор Бэй. Он по-прежнему в списке. Надо послушать, что скажет на заседании комитета он сам и другие подозреваемые — но при этом следите за Пирсоном и Нанном в Комитете внешних сношений. — Он снова замолчал. — Осталось всего три дня. Я не собираюсь менять свой первоначальный план, пусть все идет как прежде. Я все еще не в силах отложить намеченное на 10-е выступление президента в самую последнюю минуту. Хотите что-нибудь добавить, Марк?

— Нет, сэр.

— Что собираетесь предпринять?

— Завтра хочу повидаться с директорами законодательного комитета и Комитета внешних сношений, сэр. Может быть, тогда для меня многое станет яснее: как подходить к проблеме и что искать.

— Хорошо. И расспросите обоих подробнейшим образом, на случай, если я вдруг что-то пропустил.

— Да, сэр.