Говорить ли президенту?

— Что может помешать принятию законопроекта 10 марта?

— Да вроде ничего — разве что смерть президента. Сенат тогда распустят на семь дней. Но, по-моему, президент в добром здравии, хоть и несколько утомлена, — впрочем, это не мое дело.

Марк уже хотел было расспросить Ликхэма о Бруксе, но директор посмотрел на часы.

— Извините, мне пора. Я должен прийти первым и привести все в порядок, чтобы сенаторы и не заметили, что выходили из зала.

Марк поблагодарил его.

— Если понадобится помощь или какие-нибудь сведения, обращайтесь, — сказал Ликхэм.

— Непременно.

Толстяк директор удалился на предельной для него скорости. Марк остался один на один с чашечкой кофе. Человек, сидевший через три стола, допил свой и ждал, куда пойдет Марк. Пронзительный звонок вывел Марка из задумчивости.

Он снова вернулся в здание Дирксена и, поднявшись на этаж Комитета внешних сношений, спросил где он может встретиться с мистером Кеннеком.

— Кто его спрашивает? — поинтересовалась дежурная.

— Эндрюс. Йельский аспирант.

Она подняла трубку и нажала две кнопки, сообщив слушавшему все, что сказал ей Марк.

— Он в комнате 4491.

Марк поблагодарил и направился в указанную комнату, которая оказалась совсем рядом.

— Здравствуйте, Эндрюс, чем могу помочь? — спросил Кеннек, когда Марк был еще в дверях.

От внезапного вопроса Марк растерялся, но потом взял себя в руки и произнес заготовленную речь:

— Я собираю материал для диссертации о работе сенаторов, мистер Кеннек; мистер Ликхэм посоветовал мне обратиться к вам. Я хотел узнать, присутствовали ли сенаторы Пирсон и Нанн на заседании Комитета внешних сношений в четверг, третьего марта в 10.30 утра?

Кеннек склонился над книжкой в красном кожаном переплете.

— Нанн — нет. Пирсон — нет. Что-нибудь еще, мистер Эндрюс? — У него явно было времени в обрез.

— Нет, спасибо, — сказал Марк и вышел.

Теперь — в библиотеку. Сенаторов вдруг стало пятеро, если только Бюро правильно расшифровало перехваченную радиопередачу. Он проверил записи: все подозреваемые — Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон и Торнтон — заседали в законодательном комитете на обсуждении законопроекта о владении оружием и участвовали в прениях. Пятеро, пятеро… Мотивы преступления?

Марк спустился в цокольный этаж и по платному телефону у выхода на проспект Конституции позвонил директору.

Он набрал его личный номер.

— Юлий.

— Ваш номер?

Марк назвал свой номер, и через минуту директор перезвонил ему.

— Нанн и Пирсон отпадают. Осталось пятеро, и все они заседали в комнате на обсуждении законопроекта о владении оружием.

— Хорошо, — сказал директор. — Я этого ожидал. Вы исправляетесь, Марк, но ваше время истекает — осталось всего 48 часов.

— Да, сэр.

В трубке щелкнуло. Марк подождал и набрал номер больницы Вудро Вильсона. Как обычно, пришлось подождать, пока нашли Элизабет. Что ей сказать о вчерашнем вечере? Что если директор прав и ее отец…

— Доктор Декстер слушает.

— Когда ты сегодня заканчиваешь, Лиз?

— В пять часов, любовничек, — сказала она насмешливо.

— Можно заехать за тобой?

— Заезжай, если хочешь — теперь-то я знаю, что у тебя чистые помыслы и благородные намерения.

— Послушай, когда-нибудь — не сегодня — я тебе все объясню.

— До встречи в пять, Марк.

— До встречи в пять, Лиз.

Усилием воли Марк выбросил Элизабет из головы и через улицу прошел в сады Капитолия. Он сел под деревом на зеленой лужайке между Верховным судом и зданием Капитолия. Здесь меня защищает закон и законодательная власть вкупе с конституцией и независимостью. Кто отважится напасть на меня перед Капитолием — излюбленным прибежищем работников сената, юристов и полиции конгресса? По первой улице проехал бело-голубой экскурсионный автобус, заслонив от Марка фонтаны перед зданием Верховного суда. Туристы глазели на беломраморное великолепие Вашингтона.

— Справа от вас, леди и джентльмены, находится здание Капитолия Соединенных Штатов Америки. Фундамент был заложен в 1793 году. 24 августа 1814 года англичане сожгли Капитолий…

«А какой-то безумный сенатор собирается осквернить его 10 марта, — добавил Марк про себя, глядя вслед отъезжающему автобусу. На душе было смутно и тягостно от дурного предчувствия: — Несчастье произойдет непременно, мы не в силах предотвратить его. Вступает Цезарь в Капитолий… Кровь на лестнице».

Он заставил себя заглянуть в записи. Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон, Торнтон. Для того, чтобы сократить список до одного, у него остается два дня. Заговорщик, за которым он охотится, — Кассий, не Брут. Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон и Торнтон. Где они были 24 февраля в обеденное время? Если б он знал ответ на этот вопрос, он мог бы решить, кто из пятерых невиновен, а кто находится в таком отчаянном положении, что замыслил убийство президента. Но даже если мы узнаем, кто виноват, думал он, вставая и отряхивая травинки с брюк, как остановить убийцу? Сенатор наверняка не собирается совершать преступление своими руками. Нельзя, чтобы президент приезжала в Капитолий. У директора наверняка есть план, он не позволит делу зайти так далеко. Марк закрыл папку и направился к станции метро.