Несмотря на то что я хорошо осведомлен обо всех проявлениях насилия, я не думаю, что именно в нем наша природа. Работая с людьми, я прошу их вспомнить, что́ за последние двадцать четыре часа они сделали для того, чтобы поспособствовать улучшению жизни других. Дав им пару минут на размышление, я спрашиваю: «Что вы чувствуете, когда понимаете, как тот или иной поступок сделал чью-то жизнь лучше?» И у каждого на лице появляется улыбка. Этот пример универсален; большинство людей получают удовольствие, помогая другим.
Приятно осознавать, что у тебя есть сила, которую можно направить на то, чтобы сделать жизнь лучше. Я часто задаю вопрос: «Может ли кто-нибудь придумать нечто более приятное в жизни, чем служить на благо жизни?» Я задавал этот вопрос людям по всему миру, и мне кажется, что все со мной согласны. Нет ничего лучше, ничего приятнее, чем прилагать усилия во имя жизни, способствуя благополучию других людей.
Но если это на самом деле так, то откуда берется насилие? Я считаю, что это приобретенный порок; насилие не заложено в нас от рождения. Я согласен с теологом Уолтером Винком, который уверен, что с самого начала цивилизации – по крайней мере, в последние восемь тысяч лет – нас воспитывали таким образом, чтобы насилие стало для нас чем-то приемлемым. И такое воспитание отключало нас от нашей природной сострадательности.
А почему нас так воспитывали? Это довольно долгая история. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, скажу только, что это началось еще с мифов о человеческой природе, согласно которым люди злы и эгоистичны, а к хорошей жизни можно прийти, героическими усилиями сокрушая силы зла. Мы очень давно живем, опираясь на эту деструктивную мифологию, которой к тому же присущ язык, дегуманизирующий людей и превращающий их в объекты.
Мы научились мыслить друг о друге с точки зрения морали. В нашем сознании появились такие понятия, как «правильно – неправильно», «хорошее – плохое», «эгоистичное – бескорыстное», «террористы – борцы за свободу». С этими суждениями связана концепция справедливости – она основана на том, что мы «заслужили». Если мы совершаем плохие поступки, то заслуживаем наказания. Если мы делаем нечто хорошее, то заслуживаем награды.
К сожалению, мы были слишком долго подвержены этому ошибочному суждению. Думаю, что это и есть источник насилия на нашей планете.
Ненасильственное же общение задействует такое мышление и такой язык, которые, как мне кажется, сближают нас с нашей природой. Мы находим контакт друг с другом, и благодаря этому наша жизнь становится намного радостнее, что, в свою очередь, способствует благополучию – нашему собственному и людей вокруг нас.
Я объясняю, как применять эти механизмы по отношению к самому себе, как использовать их в отношениях с другими и в урегулировании различного рода конфликтных ситуаций, и на протяжении всей книги я сопровождаю свои объяснения упражнениями, чтобы по мере продвижения вы могли применить на практике все изученные механизмы.
Например, начнем с того, что вы вспомните какую-то жизненную ситуацию, когда чьё-то поведение не способствовало вашему благополучию. Это могло стать причиной как незначительного раздражения, так и серьезного беспокойства по поводу поведения этого человека. Выберите реальную ситуацию, и я покажу, как ненасильственное общение поможет наладить необходимую связь, благодаря которой ситуация разрешится удовлетворением потребностей каждого ее участника, при этом все будут действовать исключительно с целью улучшения жизни – и других, и своей собственной. Сейчас, если вы вспомнили конкретную ситуацию и человека, мы посмотрим, чем может нам помочь ненасильственное общение.
Где бы я ни проводил свои семинары, кажется, что в любой точке мира всегда найдутся родители двух-трехлетнего ребенка, с которым, по их мнению, я просто обязан поработать. И знаете, что сводит родителей с ума? То, что ребенок говорит ужасные вещи – например, слово «нет», – когда они просят его сделать что-либо.
«Собери свои игрушки, пожалуйста». – «Нет».
Некоторые рассказывают мне о том, как их партнеры говорят просто ужасные вещи, например: «Мне больно, когда ты так поступаешь».
Но я работаю и с другими людьми, у которых есть гораздо более серьезные проблемы, и они тоже хотят узнать, как в их случае можно применить ненасильственное общение. В таких местах, как, например, Руанда, люди интересуются: «Как поступить по отношению к соседу, если он убил одного из членов моей семьи?»