Говорит Москва

Мы сидели в саду, на даче. Накануне все мы, приехавшие на день рождения к Игорю, крепко выпили, шумели допоздна и, наконец, улеглись в полной уверенности, что проспим до полудня; однако загородная тишина разбудила нас часов в семь утра. Мы поднялись и дружно стали совершать всякие нелепые поступки: бегали в одних трусиках по аллейкам, подтягивались на турнике (больше пяти раз никто так и не сумел подтянуться), а Володька Маргулис даже окатился водой из колодца, хотя как всем было известно, по утрам он никогда не умывался, ссылаясь на то, что опаздывает на работу.

Мы сидели и бодро спорили о том, как наилучшим образом провести воскресенье. Само собой, вспоминались и купанье, и волейбольный мяч и лодка; какой-то зарвавшийся энтузиаст предложил даже пеший поход в соседнюю деревню в церковь.

- Очень хорошая церковь, - сказал он, - очень старая, не помню, какого века...

Но его высмеяли - никому не улыбалось переть по жаре восемь километров.

Наверное, странное зрелище представляли мы, тридцати-тридцатипятилетние мужчины и женщины, раздетые, как на пляже. Мы деликатно старались не замечать друг у друга всякие смешные и грустные неожиданности: впалую грудь и намечающиеся лысинки у мужчин, волосатые ноги и отсутствие талии у женщин. Все мы знали друг друга давно, нам были знакомы костюмы, галстуки и платья друг друга, но каковы мы без одежды, в натуральном виде - этого никто себе не представлял. Кто бы мог подумать, например, что Игорь, такой элегантный и всегда подтянутый, имевший несомненный успех у сослуживиц в своей академии, что этот самый Игорь окажется кривоногим? Разглядывать друг друга было так же интересно, смешно и стыдно, как смотреть порнографические открытки.

Мы сидели, прочно прижавшись задами к стульям, жалко выглядевшим на траве, и говорили о предстоящих нам спортивных подвигах. Вдруг на террасе появилась Лиля.

- Братцы, - сказала она, - я ничего не понимаю.

- А что ты, собственно, должна понимать? Иди к нам.

- Я ничего не понимаю, - повторила она, жалобно улыбаясь, - радио... По радио передавали... Я самый конец услыхала... Через десять минут снова передавать будут.

- Очередное, - дикторским басом сказал Володька, - двадцать первое по счету снижение цен на хомуты и чересседельники...

- Идите в дом, - сказала Лиля. - Пожалуйста...

Мы всей гурьбой ввалились в комнату, где на гвоздике скромно висела пластмассовая коробочка репродуктора. В ответ на наши недоуменные вопросы Лиля только вздыхала.

- Паровозные вздохи, - сострил Володька. - А что, здорово сказано? Прямо ильфо-петровский эпитет.

- Лилька, брось нас разыгрывать, - начал Игорь. - Я знаю, тебе скучно одной посуду мыть...

И в это время радио заговорило.

- Говорит Москва, - произнесло оно, - говорит Москва. Передаем Указ Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик от 16 июля 1960 года. В связи с растущим благосостоянием...

Я оглянулся. Все спокойно стояли, вслушиваясь в раскатистый баритон диктора, только Лиля суетилась, как фотограф перед детьми, и делала приглашающие жесты в сторону репродуктора.

- ... навстречу пожеланиям широких масс трудящихся...

- Володя, дайте мне спички, - сказала Зоя. На неё шикнули. Она пожала плечами и, уронив в ладонь незажженную сигарету, отвернулась к окну.

- ... объявить воскресенье 10 августа 1960 года...

- Вот оно! - крикнула Лиля.

-... Днем открытых убийств, В этот день всем гражданам Советского Союза, достигшим шестнадцатилетнего возраста, предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу. Действие Указа вступает в силу 10 августа 1960 года в 6 часов 00 минут по московскому времени и прекращается в 24 часа 00 минут. Примечания. Пункт первый. Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции и в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей. Пункт второй. Убийство, совершённое до или после указанного срока, равно как и убийство, совершённое с целью грабежа или являющееся результатом насилия над женщиной, будет рассматриваться как уголовное преступление и караться в соответствии с существующими законами. Москва. Кремль. Председатель Президиума Верховного...

Потом радио сказало:

- Передаем концерт легкой музыки...

Мы стояли и обалдело смотрели друг на друга.

- Странно, - сказал я, - очень странно. Непонятно, к чему бы это.

- Объяснят, - сказала Зоя. - Не может быть, чтобы в газетах не было разъяснений.

- Товарищи, это провокация! - Игорь заметался по комнате, разыскивая рубашку. - Это провокация. Это "Голос Америки", они на нашей волне передают!

Он запрыгал на одной ноге, натягивая брюки.

- Ох, извините! - Он выскочил на террасу и там застегнул ширинку. Никто не улыбнулся.

- "Голос Америки"? - задумчиво переспросил Володька. - Нет, это невозможно. Технически невозможно. Ведь сейчас, - он взглянул на часы, половина десятого. Идут передачи. Если бы они работали на нашей волне, мы бы слышали и то, и другое...