Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства

Когда Господь насадил рай в Эдеме на востоке, в котором поместил созданного Им человека, то этот рай был не просто садом плодовых деревьев, но "рай сладости", т.е. чем-то он был особенно хорош. Можно предположить, что сладость рая имела две причины. Первая и, разумеется, главная – это то, что там присутствовал Бог (ср. Иез. 48. 35.), а вторая – это красота. Рай был сладостен потому, что был прекрасен. Эстетика рая… Какова она? Сколько картин написано на эту тему! Живописцам приходится иногда пройти многие километры, что бы найти красивый пейзаж. Но творчество человека по божьему замыслу не в том, чтобы рисовать на холсте или бумаге. А в том, чтобы преображать саму землю. "И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать и хранить его" (Быт. 2. 15.). Возделывать и хранить – вот где начинается культура, вот творческое задание человеку! Господь насадил рай и предложил человеку делать то же самое. В идеале это значит всю землю сделать раем сладости. Как ошиблось человечество! Ведь оно пошло совсем другим путём, но с другой стороны, это задание стало и невозможно, ведь Адам с Евой после грехопадения стали смотреть на всё другими глазами, и новое эстетическое зрение уже упразднило первую заповедь. Эту заповедь, говоря современным языком, можно назвать ландшафтной архитектурой. По сути, это художество, но только живыми красками на живом холсте, и если иметь в виду именно эстетику рая, то представить её себе можно только чудом, и ландшафтным архитектором здесь может быть только пророк.

Итог любого творчества в сегодняшней культуре – мёртвый продукт. Во-первых, потому что творчество чаще всего заключается в изображении, т.е. в моделировании макета из другого мертвого материала. Во-вторых, это творчество всегда грустно и печально даже в самых радостных вариантах, т.к. оно не целостно. Это всегда выявление частичного смысла, кадровое зрение, всегда только часть, а значит рассечение реальности, нецелостное, нецеломудренное восприятие вселенной и человека. Мирская культура капитально нецеломудренна, т.к. она отсекает в сознании человека творение от Творца, в то время как надо было бы стремиться воссоединению, к обожению твари.

"Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привёл их к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей" (Быт. 2. 19.). Здесь мы видим рождение нового языка, т.е. названий и имён. Это рождение было, конечно же, вдохновенным, синергичным, т.е. сотворческим. "Чтобы видеть" – здесь не что иное, как созерцание. Появление такого языка ведёт нас к ещё более высокому пониманию культуры – её объектом становится сам человек, т.к. личные отношения становятся главным в творчестве людей, ведь для чего и нужен язык! И результатом синергического творчества должно было быть ещё более содержательное и глубокое богообщение и всё более возрастающее богоподобие.

После грехопадения развитие культуры пошло по двум направлениям. Одно направление в определенном смысле можно назвать пассивным, второе активным. Активная культура, культура каинитов, началась с появлением первого города, первых ремёсел и искусств. Она эгоистически тактична, нацелена на теперь и сейчас, на настоящее, современное, сегодняшнее (в смысле экологии, например, после нас хоть потоп). Первый заложенный камень в стене города стал началом мирского богатства и могущества. Пассивное направление культуры стало культурой ожидания Искупителя, оно стратегично, погружено в прошлое и живёт ожиданием будущего. Пассивная культура с тех пор всегда была и будет сопротивлением активной культуре, и ждать возврата изначальной культуры рая, царства Божия на земле. Современный капитализм даже в самых своих положительных вариантах – это все та же активная культура со всеми вытекающими последствиями. В культурологическом разрезе надо понимать и многие места в Апокалипсисе. "Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями" (Откр. 17. 18) – этот образ означает окончательный этап культуры безбожного каинитского города. К. Леонтьев писал в 1890 году: "Данилевскому принадлежит честь открытия культурных типов – мне – гипотеза вторичного и предсмертного смешения". Образы четырёх коней и всадников, о которых мы уже говорили (Откр. 6. 2), тоже можно понимать как поэтапное развитие культуры в соответствии со стихиями на протяжении всего времени до второго пришествия. Соответствие со стихиями подчёркивается тем, что каждый раз одно из животных говорит: "иди и смотри".