Грааль

— Возможно, — ответил я, проследив как Борс обезоружил молодого воина. Краем глаза я глянул на часовню, и мне пришло в голову, как мы можем узнать правду. — Но ты, я думаю, простишь нам наше временное помрачение. Видишь ли, нас больше нельзя обмануть.

Я схватил его за плечо и по-прежнему держа нож у горла, подтолкнул Передура вперед.

— Куда ты меня тащишь? — с испугом спросил он.

— К алтарю. Туда, где познаются человеческие сердца.

Глава 36

Грааль исчез.

Так мне сказала Моргауза. Лживая сука уверяет, что спрятала его, и что с того момента, как Лленллеуг привез его, она с ларца глаз не спускала. Ларец и правда у нее, только там пусто! Моргауза утверждает, что он исчез в тот момент, когда телохранитель напал на своего короля. Моргауза заплатит за это. О, она дорого заплатит. Я же сама учила ее. Разве она не понимала, какую ценность представляет собой эта чашка? Ее во что бы то ни стало следовало сберечь. Это же насколько слепой надо быть, чтобы прозевать такую вещь?!

Наглая корова намекает, что это, дескать, моя вина, что я не предупредила ее об истинной силе чаши. Я ей напомнила: чаша всего лишь приманка в ловушке, и что какой бы силой не обладала эта безвкусная безделушка, она же не отвратила роковую гибель стольких наших врагов сразу.

Пропала чашка — и плевать на нее! Это ничего не изменит. Все идет по моему плану, конец стремительно приближается. До моей короны и наступления моего царства террора осталось всего ничего. О, мой триумф для многих станет концом.

Некоторые монархи при вступлении на престол объявляют о помиловании своих противников и о прощении совершенных против них грехов. А я поступлю наоборот. Кровь зальет Британию от севера до юга! Думаю, начну с главных фигур, а дальше… ну, всему свое время.

Нет, все-таки мне нужна эта чашка. Пусть Моргауза найдет ее раньше, чем эти дураки поймут, что они потеряли. Даже думать не хочу о том, что они найдут ее первыми. Так не пойдет. Придется вмешаться.

— Брат, — говорил Передур, едва переставляя ноги, — ну зачем это все? Вы напрасно беспокоитесь. — Он сделал еще пару шагов и остановился. — Герейнт, — обратился Передур к молодому воину, — ты же мой родственник. Скажи им!

Борс сзади подтолкнул следопыта острием меча.

— Давай, двигай вперед, друг.

Передур сник. Кажется, он не собирался больше сопротивляться.

— Наверное, вы мудро поступаете, подозревая меня, — сказал он, сделав еще пару шагов. — Только я не понимаю, чего вы добиваетесь? Это же бессмыслица.

Тут даже я начал сомневаться. Что я надеялся доказать, поставив его перед алтарем? Вряд ли в этом был хоть какой-то смысл. Дурак! Что я делаю? Неужели противник настолько заморочил нам голову, что мы уже не можем отличить друга от врага? Надо его отпустить!

Словно вторя моим мыслям, Передур сказал:

— Отпусти меня, я не буду обижаться. Поверьте мне; мы еще можем найти остальных, но надо торопиться.

Будь я один, тут же отпустил бы его. Мне очень хотелось это сделать, и как-то забылось, что я намеревался поставить его перед алтарем. Но Борса так легко с пути не сбить.

— Поберегите дыхание, — приказал он молодому воину. — Это недолго, и вреда никакого для тебя здесь нет.

С этими «веселыми» разговорами мы и подошли к двери часовни. Я убрал нож, положил руку Передуру на затылок, пригибая голову, чтобы протолкнуть в низкий вход. Он послушно наклонился, но едва его нога коснулась порога, замер.

— Не пойду! — вдруг выкрикнул он и попытался вывернуться. Но я был готов и держал парня крепко. — Это же ничего не доказывает. Я не хочу!