Грааль

— Да что со мной такое? — спросил я, внезапно вспомнив о странном поведении других воинов. — Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?

— Ты видел Его, — коротко промолвил Мирддин. — Ты видел Грааль.

Я схватил его за руку и потащил в темный угол, не желая обсуждать столь важную вещь на виду у всех.

— Почему ты так решил?

— Твое лицо. — Он внимательно оглядел меня со всех сторон. — У тебя вид человека, заснувшего на солнце: кожа покраснела.

— Как покраснела?

— Как от загара. Но этой ночью солнце не всходило.

— Загар… но… — Я растерянно потрогал свои щеки. Кожа высохла и покрылась крошечными бугорками, похожими на волдыри солнечного ожога, но я не чувствовал ни малейшей боли, а щеки казались прохладными на ощупь. Но я ему поверил.

— Ты не вернулся в Тор, значит, провел ночь в старом святилище, — объяснил Эмрис. — Там мне впервые явился Грааль.

Понимая, что никакими словами не смогу передать виденного, я сконфуженно ответил:

— То, что я видел, мне трудно описать.

— А это и не нужно, Галахад, — он понимающе улыбнулся. — Я ведь тоже видел.

— Но почему я, Мирддин? — шепотом вскричал я. — Я ведь не самый набожный из людей, вовсе нет! Есть христиане куда лучше меня, даже тут, поблизости. Почему я?

— Бог знает, — ответил он. — Дух свободно дышит, где хочет, и никто не в силах ему помешать.

— Но я думал, что Грааль настоящий, то есть настоящая чаша. А то, что я видел… — я запнулся. А что я видел?

— Не сомневайся, это самая настоящая Чаша, — быстро заверил меня Мирддин. — Но святыни этого мира, святые и священные предметы, сотворенные для нашего благословения и назидания, имеют не только видимые формы. Они куда больше. В их сущности скрыто не одно только физическое проявление. — Увидев мое смущение, Мудрый Эмрис продолжал объяснять. — Грааль — это не обычный материальный предмет — чаша из бронзы, серебра или глины, как ты полагаешь. Хотя и это тоже, но это лишь малая часть, ее духовная сущность куда больше.

— Ты сказал: «святыня»?

— Именно. То, что ты видел прошлой ночью в святилище, — святыня. То есть духовное проявление Грааля. Это ее свет опалил твое лицо.

— Видение настоящей чаши.

— Ну, если хочешь, — согласился Мирддин. — Но ее физический план не менее реален, чем другой.

— Да, я понял. Я видел святыню, но к чему бы это? Что это значит?

— Понятия не имею, — он пожал плечами.

— Это же знак, — настаивал я. — Он должен что-то предвещать, что-то важное.

— Один Бог ведает, почему и зачем это случилось.

— Это не ответ!

— Тогда спрашивай у Бога.

Мирддин уже собрался уходить, но я остановил его.

— Что мне делать, Мирддин?

— Будь внимателен и молись, — посоветовал он, повторяя свои вчерашние слова.

— И все? Это все, что ты можешь сказать? — Что толку спрашивать у барда? Они любят загадывать загадки, но ответов от них не дождешься.

— А чего еще ты от меня хочешь?

— Ладно. Ничего. Так зачем ты меня искал?

— Когда я узнал, что ты не возвращался в Тор, я забеспокоился.

— Думаешь, со мной могло случиться то же, что и с Лленллеугом?

— Признаться, об этом я тоже думал.

Возможно, он сказал бы что-нибудь еще, но в это время в зал вошли Бедивер и Кай, увидели, как мы разговариваем, и направились к нам. Эмрис приветствовал их и сказал мне:

— У тебя, должно быть, много дел. Вот и занимайся ими. А когда закончишь, если хочешь, приходи. — С этим он и ушел, а мы уселись за одним из столов, чтобы подождать остальных. Я, наконец, закончил свою трапезу.

К моему облегчению, ни Кадор, ни Лленллеуг ни словом не обмолвились о моей опаленной коже, и мы начали обсуждение с того места, где остановились накануне. Мы опять проговорили целый день, но на этот раз куда более решительно, поскольку никому не хотелось тратить на разговоры еще один день.

Все согласились с мнением Кая о том, что Грааль — редчайшее сокровище, требующее защиты. Следовательно, первым правилом Братства Грааля будет защита святилища, в котором должен храниться священный сосуд. Пятеро из нас, все военачальники Артура, выбрали стражу из числа членов Братства. Чтобы обеспечить надлежащее благоговение и бдительность, каждый член Братства должен был принести священные клятвы верности, и не только Артуру, Лорду Летнего Королевства, но и Господу Иисусу Христу, чью чашу мы собирались защищать.

Это-то было просто, но вот потом мы завязли в трясине мелочей. Возникли вопросы, которых мы не ожидали, которые, тем не менее, требовали ответов. Что, например, если член Братства ослушается своего долга или впадет в немилость? Как определять для него наказание? Надо ли вводить иерархию среди членов Братства? Если да, то как она должна выглядеть?

Каждый ответ порождал очередной вопрос. Так прошел день, и я начал опасаться, что мы так и будем сидеть здесь, предлагая и отвергая разные варианты, когда Бедивер, наблюдавший за происходящим, предложил компромисс: начнем с того, о чем договорились, но оставляем за собой право изменять или добавлять устав Братства всякий раз, когда в этом возникнет необходимость.