Грааль

Рис беспокойно зашевелился рядом со мной. Видимо, он тоже сообразил, что луну отсюда не увидишь.

— Жизнью клянусь, Галахад, — тихо сказал он, — я думал, что это луна. В воде что-то светилось, клянусь!

— Ты же пробовал воду? — Я встал на колени и набрал в ладонь воды. Понюхал. Ничем необычным не пахнет. Лизнул. Вода тепловатая и чуть-чуть мутная, но совсем не противная.

— Что скажешь? — Рис нетерпеливо смотрел на меня.

— Бывало и хуже, — ответил я.

Рис присел рядом со мной и потянулся за водой. Только теперь я заметил у него на плече странную отметину.

— Что это у тебя? Ранение?

Кожа на плече Риса выцвела, на ней через равные промежутки были видны отметины, словно от укусов маленького зверька.

— Похоже на укусы, — заметил я. — Может, тебя собака укусила?

Рис выглядел растерянным.

— Не помню никакой собаки. Никто меня не кусал!

— Ну, мало ли… Ты, наверное, просто забыл.

— Галахад, — хрипло произнес Рис, — я бы не забыл, если бы меня кто-то укусил. — Он вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть плечо.

Помнится, еще мальчишками мы с братом Гавейном нашли пещеру и, конечно, полезли туда, рассчитывая найти спящего медведя. Я до сих пор помню ужас, когда услышал медленное мерное сопение и разглядел в неверном освещении огромную меховую тушу. Тогда я решил, что мы попали в смертельную ловушку.

Точно такое же чувство возникло у меня и теперь. Как будто мы вторглись в какое-то жуткое место, куда соваться не стоило ни в коем случае.

Я встал и быстро огляделся. Все было спокойно.

— Давай-ка наполним бочки и пойдем отсюда.

Мы наполнили бочки, погрузили их на телеги и поспешили обратно. Лагерь давно проснулся, кимброги готовились выступать. Не было причин медлить. Бедивер отдал приказ, а Рис поднял охотничий рог и протрубил сигнал к походу. Толпы вандалов медленно пришли в движение. Я осмотрел наши порядки и приготовился к еще одному дню в седле под палящим солнцем.

Глава 3

Единственный человек, которого я когда-либо любила, не любил меня. Знаю, я была молода тогда и глупа. Я не обладала и малой толикой той силы, которой обладаю сейчас, иначе все могло бы пойти по-другому. Та стрела предназначалась моей сестре.

Тебя это удивляет, моя милая? Тут все просто. Харита никогда не думала обо мне. Она была уже взрослой женщиной, когда родилась я, и, хотя у нас был один отец, Аваллах не сказал мне ни слова за все время, что я прожила под его крышей.

Его возлюбленная Брисеида остыла в могиле задолго до того, как моя мать разделила ложе с великим королем. Он нуждался в Лиле; и это правда, он бы умер, если бы не ее целительское искусство. Аваллах зависел от нее, но никогда не любил. Даже после смерти королевы Брисеиды Аваллах продолжал любить ее, а няню Лиле просто терпели. Бедняжка Лиле, она так хотела быть его женой, и хотя, в конце концов, он на ней женился, она так и осталась его наложницей.

Даже я, босая чумазая девчонка с грязными руками и сопливым носом, видела, что моя мать ничтожна в глазах окружающих, и еще тогда, в своем младенческом сердце я поклялась никогда не опускаться до ничтожества.

Другое дело — красивая сильная Харита. Солнце и то не такое яркое и лучезарное. Я очень хотела походить на нее, да что там — походить! — я хотела быть ею! Когда мой отец смотрел на нее, его глаза переполняли любовь и восхищение своей златовласой дочерью, а мне так хотелось, чтобы он и на меня взглянул! Весь мир я готова был отдать лишь за то, чтобы Аваллах улыбнулся мне так же, как ей.

Но этого не случилось.