Граальщики

– Позволь мне представить тебя, – сказал он. – Сэр Пертелоп, это Хроногатор. Хроногатор – сэр Пертелоп.

Со своей стороны, сэр Пертелоп выглядел как человек, которому только что сказали, что солнце восходит на востоке благодаря садоводству. Он нахмурил лоб.

– Простите, – сказал он, – но может ли хоть кто-нибудь объяснить мне, что происходит?

Хроногатор пожал плечами – жест, в котором было бы гораздо больше элегантности, если бы в него не было вовлечено столь большое количество листового железа, – и снял с головы железный барабан, открывая взгляду молодое, веснушчатое и без всякого сомнения женское лицо, по виду лет четырнадцати-пятнадцати, со скобками на зубах.

– Нифево, – сказала она, – я объяфьню. Я уве привыкла обьяфьнять, – добавила она. – Но фначала дайте мне фнять вфю эту фертову броню.

Последовала неловкая пауза, в течение которой она стаскивала с себя свои железяки. Это было все равно что смотреть на раздевающегося робота-убийцу.

– Вот так-то лучфе, – вздохнула Хроногатор. Теперь она была одета в алый комбинезон и серебристые кроссовки, и выглядела в них примерно на пять футов два дюйма. Револьвер по-прежнему был у нее в руке, но, видимо, лишь потому, что вокруг не было ни пяди пространства, не заваленного листовым металлом. – Я ф кофмифефкого корабля, – пояснила она.

– Понимаю, – не очень убежденно произнес Пертелоп.

– Это офень профто, – продолжала Хроногатор, стоя на одной ноге и яростно массируя вторую. – Наф дефять феловек, и мы были вапуффены на орбиту в капфуле времени, летяффей фо фкорофтью, превыфаюффей фкорофть фвета.

– Совет по Реализации Теории Относительности, – вмешался Ламорак. – Это был величайший из всех научных экспериментов, какие когда-либо предпринимались. На десятилетия опередивший свое время, – добавил он.

– Ну да, – горько сказала Хроногатор, – вот только фто эти идиоты ввяли и вапуфтили наф не в том направлении. Вмефто того, фтобы лететь в Будуффее, мы попали в Профлое.

– Очевидная небрежность, – посочувствовал Ламорак. – Скорее всего, кто-то забыл прочесть как следует руководство.

– И к тому ве они вабыли дать нам еды, – добавила Хроногатор, – ив-ва фего кому-нибудь ив наф то и дело приходифся валевать в аварийную капфулу, фпуфкатьфя на Поверхнофть, в какое-нибудь пуфтынное мефтечко, и ифкать нам провиант. Угадайте, фья офередь подофла в этот рав.

Пертелоп наградил Ламорака озадаченным взглядом.

– Откуда ты все это знаешь, Лам? – спросил он.

– Очень просто, – отвечал тот. – Я уже встречался с одним из них – о, лет двести пятьдесят назад, может быть, больше. Не с тобой, – пояснил он Хранителю Времени, – с кем-то из твоих… э-э… коллег. Ему было лет девять, и у него были волосы морковно-рыжего цвета.

Хроногатор кивнула.

– Это похове на Файмона, – сказала она. – Я фкаву ему, фтобы он внал, фто ф тобой вфтретитфя.

Пертелоп начал было снова: «Но…», но Ламорак опередил его.

– Понимаешь, наше прошлое – это их будущее, – пояснил он, – так что несмотря на то, что я уже встретил этого – Саймона, так ведь? Хорошо, я запомню, – он не встретит меня еще два с половиной столетия, или сколько там это будет по их временной шкале. И, разумеется, в то время как мы с течением времени делаемся старше, они молодеют.

Хроногатор кивнула.

– Когда-то мне было форок фефть, – свирепо сказала она, – а фейчаф – пофмотрите на меня. И еффе эти треклятые фтуки на вубах, которые фовфем не помогают.

– Это, должно быть, ужасно, – согласился Ламорак. – Почему ты не снимешь их к чертям собачьим?

– Потому фто, – печально отвечала Хроногатор, – когда мне было форок фефть, у меня были офень ровные прямые вубы, и ни одной пломбы. Фто овнафает, фто мне нувно нофить эти фертовы фкобки и фифтить вубы три рава в день, инафе я вывову временной парадокф. Это ферт внает как дофтает, – она помедлила минутку, словно что-то неожиданно пришло ей в голову. – Пофтой-ка, – сказала она. – Как это ты мог вфтретить Файмона двефти пятьдефят лет навад? Ты бы был фейчаф уве мертв.

Настала очередь Ламорака вздохнуть.

– Сейчас объясню, – сказал он.

Где-то неподалеку настоящий кенгуру – без золотых копыт и рога посередине лба – весело скакал куда-то по своим делам; его ум был занят той великой загадкой, которая поглощает умы представителей всех видов, поглощает до такой степени, что к настоящему моменту это намертво затормозило их движение по рельсам эволюции и помешало им развиться в гиперразумные сверхсущества, что в противном случае было бы неизбежно.

А именно: каким это образом, независимо от того, насколько внимательно вы следите за содержимым своих карманов, в конце концов вы не находите в них ничего, кроме пары скрепок, покрытой налипшей дрянью карамельки и маленькой никому не нужной медной монетки на самом дне?