Грабители

Когда мы закончили, Моган с трубкой устроился в одном из больших капитанских кресел и стал набивать ее щепотками рубленого табака. Потом он посмотрел на меня и вынул из стоявшей рядом миски маленький стеклянный предмет. Он поднял его в руке.

— Ты видел такое, Джон? — спросил он.

— Нет. — Я увидел в его пальцах трубочку из тонкого стекла, не толще карандаша, с обоих концов запаянную. Внутри находилась свернутая в рулончик бумажка. Миска была полна таких трубочек.

— Тогда смотри внимательней, — сказал Моган, и я наклонился поближе. — Ближе, ближе, — сказал он.

С важным видом Моган постучал трубочкой о край стола. Она лопнула, посыпались осколки. И в тот же момент в ней вспыхнул яркий огонь.

Я отшатнулся. Она чуть было не опалила мне волосы. Бумага ярко горела, распространяя вонь серы. Он поднес пламя к трубке и запыхтел ею, как дракон.

— Фосфорная свечка. — Он держал трубочку, пока не погасло пламя, потом швырнул ее в латунный горшок, стоявший на полу. Она упала со стеклянным звоном. — Прямо из Франции. Раньше такого в Англии не было. Возьми одну, Джон. Возьми.

Я подошел к миске и взял трубочку. На полу скрипели под ногами крохотные осколки стекла.

— Бумага покрыта фосфором, — пояснил Моган. — Дьявольское пламя, ничто его не может погасить. Но самое важное их качество, он постучал трубкой по своим зубам,— они не тонут, видишь ли...

Мэри принесла свечу и прошлась по комнате, зажигая лампы. Слабый запах фосфора растаял в вони рыбьего масла. Ни у кого я не видел так много ламп. Не было необходимости нести с собой лампу из одного помещения в другое, весь дом был заполнен сиянием желтого света.

Моган рассмеялся. Он был в благодушном настроении.

— Все должно плавать, — сказал он. — Было бы очень неплохо, если бы золото тоже плавало, не правда ли? — Он откинулся на спинку кресла, выдувая кольца дыма, которые поднимались к потолку, как венки. Затем вынул трубку изо рта и занялся табаком. — Так, — обратился он ко мне. — Что это я слышу о твоем отце? — Наверное, я побледнел, и он рассмеялся. — Не пугайся так. Мэри мне все рассказала.

Я увидел, как дернулись ее плечи, но она не обернулась. Она переходила со своей свечкой от одной лампы к другой, прикрывая пламя ладонью.

— Итак, он жив? — спросил Моган.

— Д-да, — выдавил я.

— А ты мне говорил, что никого, кроме тебя, не осталось. Я тебя спрашивал, напрямую, и ты мне наврал прямо в глаза.

— Я сказал, что никого не видел,— уточнил я и покраснел от неубедительности такого возражения.

— М-да. — Моган набивал трубку. — Ты собирался оставить отца гнить в какой-то темнице, вместо того чтобы позаботиться о нем?

Я нервно вертел в руке спичку.

— Нет, не собирался.

— Но это так и было. Ты наврал мне, Джон.

— Я должен был. Обрубок...

— Это не дело, сынок. Я спасаю тебе жизнь, даю одежду, пищу и убежище. А ты платишь мне ложью. Почему?

На этот раз ответила Мэри:

— Он не знал, может ли тебе доверять, дядя. Разве это удивительно? — Она пальцами сняла нагар со свечи. — Команда убита, отец в плену, откуда ему знать, кому верить?

Моган выдул кольцо совершенной формы, которое повисло над ним, как нимб. Он кивнул:

— Ты права, Мэри. Ты права.

Мне было трудно поверить, что передо мной тот же человек, который несколькими часами раньше, пылая гневом, замахивался кнутом на Эли. Сейчас он сидел как святой, с чарующей улыбкой. И я все еще не знал, можно ли ему доверять. Он казался совершенно безобидным,

но каждый житель Пенденниса беспрекословно подчинялся ему.

Мэри задула свою свечу.

— Я думала, что ты можешь ему помочь. Иначе я бы ничего не сказала.

— Понимаю, — сказал Моган. — Но ты никому больше не говорила?

— Конечно нет.

— Совсем никому?

— Дядя, ради Бога!

— Конечно, не говорила. — Моган улыбнулся мягкой улыбкой. — Но вот вопрос: что я могу сделать?

— Как — что? Съездить в Полруан, вызвать береговую охрану, акцизную полицию.

— Хотел бы я, Мэри! Но все не так просто, правда, Джон?

— Почему? — спросил я. Его лицо потемнело.

— Не надо строить из меня дурака, милый мальчик. Я тебе не бристольский боцман. Речь идет о твоем отце, и ты это понимаешь.

— Слушайте, — сказал я. — Я не понимаю...

— Ложь, ложь, ложь. Ты переполнен ложью!

— Дядя! — крикнула Мэри.

Моган выбил трубку на ладонь. Пепел еще светился красным, но он растер его между ладонями.

— Скажи ей, — обратился он ко мне. — Скажи ей, что было в бочках на «Небесном Острове».

— Вино, — кратко ответил я.

— Врешь! — Моган стукнул кулаком по столу. — Не рассказывай мне сказки. Ты думаешь, я не знаю?

— Тогда что? — спросила Мэри таким же гневным голосом.

— Спокойно, девочка.

Моган уселся в своем кресле, будто лев, величаво и уверенно. Он наблюдал за мною глазами, в которых отражались желтые лампы.

— Расскажи нам, — сказал он мягким голосом, в котором чувствовалась скрытая угроза. — Расскажи нам о той ночи, когда вы грузили это вино.

8 ТАЙНА БОЧЕК

— Мы бросили якорь после наступления темноты, — начал я. — В маленькой бухточке. Когда мы спустили лодки и люди полезли в них, отец удержал меня и сказал, что я останусь на судне. Моган прищурился.

— И ты не удивился этому?