Грабители

Обстоятельства в самом деле были странными. Опермашина ехала по Медзешинскому Валу. Узкая лента шоссе была пустой и скользкой от дождя, который прошел поздним вечером. Над Вислой висел туман. В 23.40 опермашина миновала перекресток с дорогой, называемой Косматки. Шоссе шло прямо, почти параллельно реке, по ровной местности. Фары доставали далеко, освещая склон Вала над Вислой. Сержант Курек, сидевший рядом с шофером, первым увидел двоих людей. Один лежал на обочине, а другой стоял над ним. Позже сержант не мог сказать с полной уверенностью, поднял ли этот второй руку, чтобы остановить машину, или просто торчал у дороги, жмурясь от света фар. Шофер же утверждал, что он поднял руку, хотя сам признавал, что мог и ошибиться. Кортель придавал определенное значение этой детали, понимая при этом, что могло быть и так и этак…

Опермашина притормозила, сержант взглянул на мужчину, неподвижно стоявшего у шоссе, но узнал его только тогда, когда тот взял в рот сигарету и осветил лицо спичкой…

– Что здесь случилось? – спросил Курек.

– Машина сбила пьяного, – услышал он в ответ. – Не знаю, жив ли. Я его оттащил с дороги. – И, вытащив из кармана пачку «Спорта», закурил, именно в этот момент Курек узнал его. Он вспомнил снимок, который находился у него в машине.

– Разыскиваемый Болеслав Окольский, – сказал Курек, и в его голосе появились нотки гордости: наконец-то к нему пришел успех.

Остальное все было просто: по радио вызвали дежурную группу и составили донесение. Человек, сбитый машиной, был еще жив, когда Кортель позвонил в госпиталь. Окольского же доставили в комендатуру. Он сидел в кабинете Кортеля небритый, грязный; избегал встречаться взглядом с инспектором, смотрел вниз, на вопросы отвечал тихо и медленно. Собственно говоря, это не был допрос, на допрос еще будет достаточно времени. Кортель хотел только установить обстоятельства происшествия на Валу Медзешинском и побега Окольского из гаража. Он смотрел на парня и думал: «Наконец-то поймался… Похож па многих других, даже и не красавец. Испуганный. Что нашла в нем Зося Зельская?»

Через несколько минут появился майор. С Окольским говорили вдвоем. Естественно, потребовались предварительные формальности. Во время личного обыска не было найдено ничего особенного: паспорт, старый студенческий билет, сто пятьдесят злотых и фотография Зоси Зельской с автографом трехнедельной давности.

Им было интересно, как он станет защищаться. Создалось впечатление, что он хотел бы говорить как можно меньше, чтобы сориентироваться, что и насколько подробно о нем известно в милиции. Он боялся, но не собирался сдаваться.

– Где вы укрывались?

– В старом гараже.

– Назовите, пожалуйста, адрес, фамилию лица, которое помогло вам укрыться.

Длительное молчание.

– Я отказываюсь отвечать.

– Мы вернемся к этому позже. Мы и так знаем. Почему вы покинули гараж?

Он впервые поднял глаза и внимательно посмотрел на них.

– Это было так, – сказал он. – Сегодня утром я проснулся и сразу увидел просунутый в щель закрытой двери листок бумаги. Прочитал. Письмо было адресовано мне. Я хорошо его помню. «Если хочешь найти действительно безопасное место, приезжай сегодня в 23 часа на Вал Медзешинский, двести метров в сторону Блот по дороге, называемой Косматки. Когда увидишь приближающийся со стороны Варшавы автомобиль, который трижды просигналит фарами, выйди на шоссе и подними вверх руку. Это письмо уничтожь».

– И вы уничтожили? – спросил майор.

Окольский согласно кивнул.

– Я решил рискнуть, – продолжал он, – и поступить, следуя этим указаниям.

– Вы предполагаете, кто может быть автором этого письма?

Болек молчал.

Майор решил открыть одну из карт.

– Кто, кроме Зоси Зельской, знал, что вы прячетесь в гараже?

Окольский потерял спокойствие.

– Не впутывайте в это Зосю! – крикнул он.

– Вы же ее сами втянули. Итак, кто, кроме нее?

– Только ее подруга.

– Фамилия?

– Не знаю фамилии.

Майор вздохнул.

– С каждым разом вы все больше топите себя. Не желаете отвечать на вопросы, на которые ответ уже дан. Вы утверждаете, что, кроме Зельской и Видавской, не имели ни с кем контакта.

Снова молчание.

– Что было дальше?

– Из гаража я вышел рано, едва стемнело. Решил идти пешком, я боялся садиться в автобус. Уже после десяти был на указанном месте за Косматками. Я ждал. Шел дождь. Я весь промок… Потом дождь перестал. Ровно в двадцать три я увидел свет фар автомобиля, приближающегося со стороны города. Он три раза просигналил… Я собирался уже выбегать на шоссе, когда этот человек меня опередил. Я не заметил его раньше… Наверное, он незаметно подошел со стороны Вислы… Он сбежал с насыпи, встал, шатаясь, посреди дороги, что-то забормотал и поднял руку вверх… Все это произошло в считанные секунды. Я услышал рев мотора, крик, человек как бы подскочил над шоссе и рухнул на асфальт, а автомобиля уже не было… Я потерял очки.

Только теперь Кортель сообразил, почему глаза Окольского показались ему пустыми и беспомощными.