Грабли (ЛП)

"Где Эммабель?" выдохнул я. Мы добрались до его кабинета, и я захлопнул за нами дверь, после чего принялся разгромить все вокруг. Я опрокинул его диван, порвал римскую штору и пробил дыру в портрете Троя Бреннана - преступление, которое, вероятно, каралось смертью через забивание камнями.

"Я звонил и звонил тебе в задницу. Все сразу уходило на голосовую почту".

"Был занят намазыванием масла в "Тупом и еще тупее", - коротко ответил Сэм, доставая телефон из заднего кармана и набирая номер. "Дай-ка я позвоню своим ребятам и проверю".

Хорошей новостью было то, что они сразу же ответили ему.

Плохой новостью было то, что, ну, ОНИ ПОТЕРЯЛИ ЕЕ.

"Что значит, они потеряли ее?" Мой голос повысился, и я обнаружил, что выдергиваю экран его Apple со стола и разбиваю его о стену. "Она не гребаная нить мысли. Подсюжет в книге. Пара солнцезащитных очков. Нельзя просто так потерять тридцатилетнюю женщину".

"Она обманула их", - сказал Сэм, слегка ошеломленный откровением. Его глаза были расширены, рот слегка приоткрыт. Я поняла, что такое с ним случается нечасто.

"Должно быть, она поняла, что они следят за ней, и обманула их".

"Она умная женщина", - прорычал я. Боже, неужели она не может быть чуть менее проницательной?

Сэм нахмурился. "Это ты был гением, который не захотел сказать ей, что я устанавливаю за ней слежку. За всю мою карьеру ни одному человеку, за которым я следил, не удалось проскользнуть под радаром".

"Спасибо за этот забавный факт". Я схватил его за воротник рубашки и рывком притянул к себе так, что наши носы оказались прижаты друг к другу. "Найди мою девушку к концу сегодняшнего вечера, или я лично позабочусь о том, чтобы тебя и окружного прокурора, который прикрывает твою задницу, до конца ваших жалких жизней таскали по судам за каждое преступление, которое вы совершили за последние два десятилетия".

Я вышел из его клуба и направился к единственному человеку, у которого, как я знал, могла быть какая-то информация - Луизе.

Луиза ждала меня в крошечном кремовом и черном кружевном купальнике, дополненном корсетом, который делал ее талию такой же несуществующей, как и моя потребность трахнуть ее.

"Привет, дорогой. Рад тебя видеть".

Она отошла от двери, чтобы дать мне возможность войти. Как только я закрыл ее за нами, я прижал ее к себе взглядом, который говорил, что трах-фестиваль нам не светит.

Знай свою аудиторию, девчонка.

"Надень что-нибудь".

"Что, например?" - спросила она, медленно моргая.

"Гребаный плащ, если хочешь. Я что, похож на чертова стилиста?" Я схватил что-то, что, как я подозревал, было халатом, лежащим на спинке стула, и бросил ей. Она быстро обернула его вокруг себя, переводя дыхание.

"В чем дело?" Она направилась к мокрому бару, чтобы налить нам напитки.

"Что ты натворил?"

Удивительно, но я звучал нормально. Извилисто. По-деловому. Не так, как будто я собиралась совершить смертоубийство.

"Что ты имеешь в виду?" Она подошла ко мне с двумя стаканами виски и протянула мне один. Я не обратил внимания ни на этот жест, ни на напиток.

"Что вы сделали?" повторила я.

"Девви, перестань быть такой странной, ради всего святого".

Она сделала шаг назад.

Я сделал шаг вперед.

Я понятия не имела, что я делаю, и не хотела выяснять.

Свэвен пробудила во мне эмоции, которые я не хотел исследовать.

Я всегда была расчетливой. Спокойной. Полной уверенности.

Сейчас я не была ни одной из этих вещей.

"Что. Что. Ты. Сделала?" Я забрал оба бокала из ее рук, отложив их в сторону на вешалку, прижав ее к стене. Мы были в дюймах друг от друга.

Воздух был наполнен угрозой, насилием. Она чувствовала это.

Луиза слегка вздрогнула и наконец спросила: "Как много вы знаете?".

"Достаточно, чтобы понять, что это воняет твоим участием".

Она вздернула подбородок. "То, что я сделала, возможно, было неэтично, но уж точно не противозаконно".

"Не было незаконным?" Да. Теперь я рычал ей в лицо. Ее волосы отлетели назад от удара. "За ней охотятся! Она в бегах!"

"Люди преследуют ее?" На лице Луизы появилось выражение искреннего удивления. "Я ничего такого не делала. Я бы никогда не послала никого преследовать женщину, тем более беременную. Это противоречит всему, во что я верю".

Я посмотрела на нее как на святую.

Она подняла брови, как бы говоря: процитируй меня, ублюдок.

Я решил вычеркнуть ее из списка подозреваемых. Пока что. Фрэнк и моя мать и так держали мои руки занятыми.

"Ты что-то сделала", - сказал я.

"Кое-что", - возразила она. "Действительно маленькое. Совсем крошечное".

"Что ты сделала?"

"Девви..."

"Сейчас."

"Это была идея твоей матери". Она впилась ногтями в кулаки, выглядя невыносимо смущенной, ее щека была повернута в мою сторону. Она не могла встретиться с моим взглядом.

"Что ты сделала?" спросил я в миллионный раз.

"Я не могу тебе сказать. Ты меня возненавидишь".

"Слишком поздно. Уже поздно. Теперь, в последний раз, прежде чем я заставлю тебя пожалеть о дне твоего рождения - что произошло между сегодняшним утром и сегодняшним вечером, чтобы побудить мою девушку бросить меня?".

Весь воздух был высосан из комнаты за мгновение до ее признания.

"Я заплатил ей".