Грабли (ЛП)

В одном из уютных залов Сэм, Хантер, Киллиан и я играли в карты за столом, покрытым зеленым войлоком. Над нашими головами висело облако сигарного дыма. На локтях стояли полупустые стаканы с бренди и виски.

"Поздравляю с тем, что ты обрюхатил самую настоящую роковую женщину". Хантер одарил меня своей улыбкой Colgate, прикрываясь картами. Мы играли в "Рамми", что никак не способствовало моему растущему подозрению, что я действительно старый пердун в глазах Свена.

Сардоническая ухмылка нашла мои губы. "Это было совсем не трудно".

"Неприятностей? Нет. Странно? Да. Я и не думал, что вы все еще ссоритесь", - размышлял Хантер.

У меня не было ни малейшего желания обсуждать Эммабель Пенроуз. Ни с Киллианом и Хантером - двумя людьми, которых я все еще считал клиентами, ни с Сэмом Бреннаном, которого, несмотря на его настойчивые просьбы, я не согласился взять в клиенты.

"Это было случайно?" осведомился Киллиан, посасывая сигару и бросая на меня леденяще-враждебный взгляд. Не потому, что что-то случилось. Просто это было его обычное выражение лица. Единственный раз, когда он выглядел хоть немного довольным, это когда он был с женой и детьми. В любое другое время его можно было принять за серийного убийцу, занятого своим любимым хобби.

"Это не ваше дело", - весело сказал я, выкладывая новую карту из стопки в центре стола.

"Я уверен, что это был несчастный случай. Никто не настолько глуп, чтобы добровольно связать свое будущее с этой волчицей". Сэм сделал глоток своего "Гиннесса", со скукой осматривая комнату.

"Насколько я знаю, твоя жена вышла замуж за человека, на руках которого достаточно крови, чтобы наполнить реку Мистик. Что это говорит о ее IQ?" Я приподнял бровь.

"Это значит, что ее IQ божественный, как и все остальное. А вот ваш, в лучшем случае, сомнителен. Настучать моей жене в лицо - отличный способ оказаться в шести футах под землей".

"Контролируй эти чувства, сынок. Они могут стать огромной помехой". Я покровительственно похлопал его по руке, мой тон был таким же пустым, как и выражение лица. Он все время забывал, что я не один из его фанбоев. Все глаза с любопытством повернулись ко мне.

"Ты запал на этого дикого ребенка?" Хантер бросил на меня жалостливый взгляд. "Черт, Дев. Ты никогда никого не защищаешь, если речь не идет о гонораре в 100 тысяч".

Киллиан ухмыльнулся. "У него были хорошие времена".

"И короткий, если он продолжит так со мной разговаривать". Сэм бесстрастно жевал свою электрическую сигарету.

Несмотря на то, что мог подумать посторонний человек, это был приятный вечер в нашей вселенной.

"Не знаю, смогу ли я это сделать, чувак". Хантер покачал головой. Этот симпатичный ублюдок был чище, чем результаты анализов на венерические заболевания у Папы Римского. Он не пил крепких напитков уже несколько лет, с тех пор как сошелся со своей женой.

"Я занимался с ней вполне счастливо, и мне трудно поверить, что любой краснокожий мужчина не стал бы этого делать". Я изучал свои карты, барабаня пальцами по столу. Внезапно перспектива провести здесь всю ночь стала не такой уж привлекательной.

Мне хотелось поднять трубку и позвонить Белле, послушать ее смех, ее острые, остроумные колкости. Я знал, что это не вариант.

"Не иметь возможности быть рядом с женщиной, которая носит твоего ребенка, кажется безумием. Есть так много вещей, которые ты не испытаешь. Пинки, маленькие перевороты, которые делает ребенок, когда меняет положение. Увидеть их впервые на УЗИ. Клянусь Богом, когда я впервые увидела Руни на черно-белом экране, я чуть в штаны не наложила. Она показала мне палец и широко расставила ноги". Хантер издал гордый смешок, как будто только что объявил, что его дочь номинирована на Нобелевскую премию.

"Пинки - это самое приятное", - хрипловато согласился Сэм, вытаскивая еще одну карту из центра стола. "Эшлинг обычно ждала меня после работы с высоким стаканом холодной воды и пила ее, чтобы я почувствовал, как Амброуз брыкается".

"С каких это пор вы все превратились в кучку старых дев?" Я закатала рукава. Здесь становилось все жарче, а может, они просто действовали мне на нервы.

Я вовсе не была уверена, что избавление от беременности - это хорошо. Но выбора у меня не было. Я посмотрела на Киллиана, который все это время молчал. Из всех мужчин за столом он был ближе всего ко мне по характеру, если не считать того, что у меня есть сердце и извращенный, хотя и работающий, моральный компас.

"Это все ерунда, не так ли?" Я набросилась на него. "Беременные женщины гормональны, требовательны и не в своем уме. Мой отец отправлял мою мать жить к ее родителям каждый раз, когда она беременела, просто чтобы не иметь с ней дела".

Все взгляды устремились на меня. Я поняла, что наконец-то сказала что-то личное о своей семье, после того как годами и десятилетиями молчала о ней.

Киллиан первым пришел в себя.