Град безначальный. 1500–2000

На Сийском озере, в неслыханной глуши,
от стен монастыря тропа ведет полого,
к воде, где окуни, да мелкие ерши,
да щука старая, да тощая сорога.

Подлещик на уху то ловится, то нет…

Здесь, в ссылке горестной, в томлении несытом
пустынничает мних, зовомый Филарет;
еще не скоро стать ему митрополитом.

Цепочка тянется однообразных дней,

пусть мнится здешний край кому-то полной чашей,
но макса сладкая северодвинских мней
не предназначена для трапезы монашьей.

На бесполезный гнев не надо тратить сил,

но к Белоозеру душа стремится снова,
куда любимый сын, младенец Михаил,
отослан волею иуды Годунова.

Никто изгнаннику не шлет вестей в тюрьму,

не умалился страх, а только пуще вырос,
и мних в отчаянье: приказано ему
ни с кем не говорить при выходе на клирос.

Терзают инока мучительные сны,

не по нему клобук и подвиг безысходный,
ночами долгими у Северной Двины
он грезой мучится, бесплодной и голодной.

Пусть бают, что хотят, предание свежо,

уместно обождать во кротости великой,
лишь Годунов помрет, – он на Москву ужо
царем заявится или другим владыкой,

чтоб громко возгласить, избавясь от врагов:

мечите-ка на стол – да ничего не стырьте! —
просольну семжину, белужину, сигов,
прут белорыбицы да схаб печорской сырти.

Тельное лодужно извольте принести,

шевружину еще, капусту в постном соке,
икру арменскую и дорогие шти,
уху, учинену со яйцы да молоки.

…Такие пустяки нейдут из головы!

Грядущее темно, и тяжелы вериги.
Ужели не дойти от Сии до Москвы?
Да только на Руси царем не быть расстриге.

Кто знает, что судьба еще преподнесет?

Пусть мерзостна скуфья, невыносима ряса,
но надобно терпеть сие за годом год
и все же своего суметь дождаться часа.

Пусть бесится осман, – не страшен он ничуть,

пусть ляхи точат зуб да ждут жиды мессию,
лишь ни в который век на непрохожий путь
не надо направлять ни Сию, ни Россию.

Нет осуждения монашеским трудам,

а патриарший жезл сойдет и за дубинку,
и в тот великий час рабам и господам
тень Грозного еще покажется в овчинку.

Ты как там, Годунов? Здоров иль вовсе плох?

Но, сколь ни царствуешь, ты не поймешь при этом,
что царь в России – Бог, но он не просто Бог:
в России – Бог с людьми, а люди – с Филаретом.