Град на краю

Марсель улыбнулся. «Ох и мерзкая ухмылочка», — подумал Комендант.

— Глухарь, — ответил майор.

«Очень странный выбор, — подумал Люций, — до сих пор фермер не был замечен в симпатиях к Уфе. Нужно было признать, майор был достаточно скромен в желаниях. Дело, конечно, не в его миролюбии — понимает, что стоит ему передавить в переговорах и город полыхнёт. Многие судачат, что в проблемах Сибая виновата Уфа. Ну а мы эти разговоры не гасим, но изо всех сил разжигаем. Вот только если майор хочет видеть на посту заместителя Глухаря, значит, тому уже сделали предложение, от которого не отказываются. Нужно будет проверить, ну а пока… Пока пускай думает, что я готов согласиться», — размышлял Люций. Если он не согласится, через две недели, когда начнется голод, требования Марселя вырастут на порядок.

— Надо же. В этот раз не так уж и много хочешь, — сказал он. — Это всё обсуждаемо. Давай про это завтра поговорим — ты меня перед обедом поймал.

Марсель встал и в шутку поклонился.

— Разумеется, — ответил майор, широко улыбнувшись, — кто я такой, чтобы вас задерживать?

* * *

За дверьми кабинета Люций почувствовал, что у него трясутся руки.

«Стареешь, Люций. Никогда не боялся, а сейчас-то, что дрожишь? И ведь ни слова не сказал уфимец про стрелка. Выгодна ему та стрельба на площади, больше, чем кому-либо. Ну, значит, и будем исходить, что он сам бойню и устроил. У меня был план, у него контрплан. Шрам? Могли и скальпелем прорезать, чтобы подозрения отвести. С другой стороны, законника ты под выстрел подставил. Хотя, может и это часть плана — делать его сговорчивее. Как Василь ругался, когда люди Александеры забирали его Громобой! Вот это интересно — значит, пока майор не смог его переманить на свою сторону, хотя даже сомнений нет, что пытался».

Люций посмотрел на часы — была половина первого. Через пять минут к нему домой должен зайти Расим. Комендант поднялся, накинул на плечи тёплую куртку и вышел из кабинета. Карина была на своём месте, за огромным столом у двери. Она что-то читала, в свете настольной лампы она выглядела удивительно уютно. Она подняла голову, обещающе улыбнувшись ему. В который раз кольнуло сердце, и в который раз он подумал, что расставание было ошибкой. Ещё большей ошибкой было оставить её секретарём. Сам ведь решил порвать, но зачем мучить себя? Почему не заменил её, чтобы не видеть каждый день?

Люций холодно кивнул, сказал, что будет через два часа и вышел, чувствуя, как бешено стучит сердце. Он минуту постоял, поднял голову и увидел, что на него недобро смотрит охранник. Человек Александеры, даже не старался показать, что он важная шишка. Люций быстро, кивками отвечая на приветствия людей, зашёл в столовую за едой на двоих и потом пошёл к себе. Это было неправильно, с людьми нужно разговаривать и пожимать руки, но он устал.

Администрация располагалась на первом этаже пятиэтажки. Верхние три этажа были жильём чиновников, при этом квартира коменданта была самой небольшой. Начальник должен быть примером, всегда думал он, жаль другие не разделяют эту идею. Конура Люция была аскетично обставлена, да и размер — однушка, была куда меньше положенной ему по статусу. Вон, Ильф аж две трёхкомнатные квартиры занимал, ничуть не стесняясь пересудов. Обставлена она была аскетично, вот только что окна, в отличие от почти всех помещений в городе, не были заделаны кирпичом и квартира была залита светом.

Он поставил еду на стол и начал подтягиваться, скорее по привычке. Десять, пятьдесят, сто. Такой же привычкой была и ежедневная борьба в Совете. Каждый раз, как бы больно не было, доводишь до конца. Минут через пять без стука зашёл Расим. Они договаривались пообедать вместе, но почему-то бесцеремонность старого знакомого отозвалась горечью внутри.

— Чёртов Грек! — бушевал шахтёр. — Всё утро моих шмонал! Меня, представляешь, тоже обыскать хотели! Гребанный гранатомётчик. С чего Александера решил, что я причастен?

Люций не прерывал ругань шахтёра. Пока тот не выговорится — не успокоится. Расим ходил по комнате, сотрясая воздух. Через пару минут его отпустило, и шахтёр сел в кресло. Он повёл носом, увидел контейнеры с едой, без разговоров поставил один на столик и начал есть.

— Я в администрацию заходил с утра, — сказал он, — говорят, там Хохол жаловался на Василя?

Люций кивнул.

— Да, Василь пришёл к нему обедать, а сам на кухню просочился, — ответил он, беря ложку. — Щитки вскрыл электрические. Посудомойку, говорит, нашёл и растерзал.

— Женщину, что ли? — с ужасом поднял голову от котелка Расим.

— Ну ты сказал, — рассмеялся Люций, — машину. Я и сам не знал, но у Хохла на кухне посуду какая-то автоматическая посудомойка моет. Василь это узнал откуда-то и полез проверять. Поваров запугал, они и пустили, но я этому не верю. Думаю, они сами Хохла и сдали, уж слишком целенаправленно Василь рыл.

— Нашёл что?

— Ну да. По электроэнергии у нас давно неучтенка была. В ресторан вёл кабель без счётчика. Как появилось, никто не знает, Хохол говорит, всегда кабель был.