Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией

«Водочка откупрена, плещется в графине.
Не позвать ли Куприна нам по той причине».

Жил Куприн в Гатчине и в «Вене» часто оставался ночевать, винясь утром перед Соколовым за ночные дебоши. Бывали в ресторане и Блок, и Тэффи, и Аверченко (он часто самолично изготавливал на кухне что-нибудь экзотическое), и Северянин. Отдельную группу составляли художники (сатириконовцы Ре-Ми, Радаков, Исаак Бродский, Рылов), актеры, музыканты. Иногда «Вену» оглашал своим феноменальным басом и сам Федор Шаляпин.

А. И. Куприн и Ф. И. Шаляпин (за роялем). К. Булла. 1911

Стены были увешаны работами художников-посетителей «Вены»: Волкова, Богданова-Вельского, Зарубина, Клевера, Кравченко, Куликова и др. Здесь же в рамках висели и автографы писателей и журналистов. К тому же «скатерть на одном столе – он стоял посредине зала – вся была покрыта подписями, рисунками, сделанными химическим карандашом, чернилами, акварелью. Некоторые подписи были дополнительно прошиты золотистым шелком».

Ни один юбилей ресторана в российской истории не отмечался, вероятно, с такой помпой, как десятилетие ресторана «Вена». К этому событию, случившемуся в столице 31 мая 1913 года, был выпущен богато иллюстрированный альбом.

56. Ателье Иды Лидваль

Большая Морская ул., 27

Современный облик дом приобрел в 1836 году, когда его перестроил плодовитый архитектор Александр Пель. В 1906-м Федор Лидваль обновил внутреннюю часть здания: соорудил новую каменную лестницу, произвел перепланировку, на первых двух этажах разместил большие витрины, установил лифты. В советское время четырехэтажное здание надстроили еще одним этажом. С 1906 года в доме размещался торговый дом «И. П. Лидваль и сыновья».

В 1859 году в Петербург приехал шведский портной Юн Петтер Лидваль. В его сумке были отвес, ножницы, роман М. Ю. Крюсенстольна «Мавр» и «Рассказы Фенрика Столя» Йохана Людвига Рунеберга. Он поступил в русскую портняжную мастерскую, а когда ее владелец умер, женился на вдове и сам стал хозяином. Впрочем, новоиспеченная госпожа Лидваль вскоре умерла, а у Ивана Петровича, как его стали звать в России, появилась новая жена Ида Амалия, дочь датского столяра.

Иван Петрович превосходно играл в кегли. В своеобразном мужском мире кегельбана он сошелся с чиновниками Министерства Императорского Двора; те помогли его мастерской получить заказы на изготовление придворных мундиров. Лидвалю присвоили звание Придворного портного Его Величества.

В 1881 году швед получил огромный подряд на изготовление ливрей и мундиров к погребению Александра II. Он разбогател, и ему было присвоено еще более важное звание Императорского придворного поставщика.

После смерти Ивана Петровича в 1886 году дом и мастерскую унаследовала Ида Амалия Лидваль. В ее мастерской на Большой Морской улице, 27, работало 150 человек, она была крупнейшей в России, а возможно, и во всей Европе. Уровень зарплат у Лидваль считался запредельным. Опытный закройщик получал здесь 300–350 руб. в месяц (примерно в три раза выше рынка).

При Иде Амалии ателье вышло на новый уровень. Шили теперь не только ливреи, но и мужскую одежду. Одним из главных заказчиков фирмы был сам император Николай II. Пауль Иванович Лидваль, сын Иды Амалии и брат знаменитого архитектора Федора Лидваля вспоминал: «Для каждой зарубежной поездки гардероб царя пополнялся двумя фраками, двумя десятками белых жилетов, дюжиной пальто. <…> Портной никогда не имел права обхватить руками царя, снимая мерку, как это обычно делается с простыми смертными, а одежды изготовлялись по размерам старых. На примерках, происходивших в каком-нибудь из залов императорского дворца, одежду на императора надевал один из камердинеров, изысканный и важный господин. Затем портной делал пометки мелом. Царь был примерным заказчиком – неизменно дружелюбным и вежливым. Он обладал хорошей фигурой, которая не доставляла портному больших затруднений. Все свои старые костюмы он раздаривал камердинерам».

Мастерская шила великим князьям Александру Михайловичу, Павлу Александровичу, Дмитрию Павловичу, Андрею, Борису и Кириллу Владимировичам, Константину Константиновичу, принцу А. П. Ольденбургскому, герцогу Г. Г. Мекленбург-Стрелицкому. Все они, по словам Пауля Лидваля, «были статными и элегантными господами и добрыми клиентами для портного». Пауль Лидваль особенно выделял князя Феликса Юсупова, которого считал «самым элегантным мужчиной Петербурга».

Высокие заработки не мешали сотрудникам периодически бастовать. Первый раз забастовка случилась в 1904 году и просто «ошеломила» хозяев. Требования забастовщиков о повышении жалованья были немедленно удовлетворены, но сезонные забастовки продолжались вплоть до Первой мировой войны.