Град огненный (СИ)

Думал, это будет похоже на Совет Десяти — высшую власть претории, вызывающую трепет у каждого неофита. Они умели только казнить, но не миловать. Они ждали в полумраке купола, черные и пустые, высосанные Королевой досуха. В них не было ни чувств, ни мыслей, ни желаний, а только Ее воля. Я знаю, я был на Совете дважды: в первый раз после убийства Харта, во второй — в составе самого Совета. Они ненавидели меня, а я не мог понять, за что. Теперь понимаю: люди отметили меня печатью Зверя. Королева думала, я приведу ее к величию. Но я привел ее только к смерти.

В этом мире наиболее уязвимы те, кто ожидает помощи. Они протягивают руку, а получают удар в спину.

* * *

Утром двадцать седьмого у меня «отходняк». Довольно точное слово, описывающее состояние после приема АТ: я заторможен, мрачен и неразговорчив… более обычного. Но кажется, люди не замечают разницы. Они слишком озабочены встречей «важных гостей», как называет Торий четверых пожилых мужчин и двоих женщин, прибывших точно к девяти.

Торий лебезит перед ними, а те неспешно шаркают по коридору, отвечают сухо и неслышно. Я наблюдаю из лаборантской и давлюсь от смеха. Они не похожи на Совет Десяти. Никто из них не выхватит стек, не воткнет в горло на два пальца выше воротника. Никто не скажет глухое и страшное: «Смерть…» Эти ученые опасны не больше, чем озерные черепахи. Так чего же их бояться?

Меня вызывают ближе к обеду.

К этому времени я успеваю заполнить накладные и провести технический осмотр лабораторного оборудования. Так и заявляюсь на кафедру взъерошенный и потный, в халате, изъеденном реактивами.

Комиссия заседает полукругом. Перед ними в зале расположилась половина нашей кафедры. В первом ряду — Торий со свитой. Марта машет мне и указывает на пустующую трибуну. Это напоминает телешоу, только на этот раз не я в главной роли.

— Ян Вереск? — вопрос задает кто-то из стариков.

— Так точно, — отвечаю, а сам выискиваю в зале профессора Полича. Но его нет. Зато на другом краю от Тория сидит долговязый и прямой как палка Феликс. Его губы растянуты в снисходительной улыбке.

— Расскажите о вашем знакомстве с профессором Торием, — снова произносит старик.

Скрывать мне нечего, поэтому рассказываю, как есть.

— Я бежал из Улья. За мной гнался рой преторианца Рихта. Увидел чужаков с воздуха. Мне требовалась помощь. Я воспользовался случаем.

— Вы убили всех участников экспедиции, — старик не спрашивает, констатирует факт, и я соглашаюсь:

— Да.

— Почему вы оставили профессора Тория?

Хороший вопрос. Тогда я сказал Виктору, что выбрал его за интеллект. На деле оказалось немного иначе.

— Кроме него я видел еще двоих. Солдата и женщину. С солдатом могли возникнуть проблемы. С женщиной тоже, но… другого рода. Виктор подошел идеально. Ведомый, слабый и…

— У нас совпала группа крови! — перебивает Торий и почему-то зло на меня смотрит.

— Да, — подтверждаю. — Я это учуял. Чтобы заключить договор на крови, нужна одинаковая группа.

— Вы знаете, для чего нужен договор? — вклинивается с вопросом женщина. Ее голос дребезжит, словно разболтанные петли.

— Теперь знаю. Люди хотели управлять нами. Сначала так и было. Я зависел от хозяина, — старики переглядываются между собой, но я не обращаю на них внимания и спокойно продолжаю: — Недолго. Потом подействовал яд.

— Вы хотите сказать, потом профессор Торий сам зависел от вас? — мягко спрашивает мужчина, сидящий с самого края.

— Нет! — подскакивает Торий.

— Да! — я слегка повышаю голос. — Иначе ты бы не стал лгать о своем открытии.

Торий мнется под перекрестными взглядами ученых, неуверенно тянет:

— Наверное… я сначала хотел убедиться сам…

— Ведь если не зависел, — продолжаю, — ты не покрывал бы мои преступления, правда?

Виктор плюхается обратно в кресло.

— Да, — говорит он. — Я зависел. Совершенно точно доказано, что васпы ядовиты. Вспомним эксперимент с муравьями и гусеницами бабочек-голубянок. Муравьи питаются выделениями гусениц и под воздействием этих веществ выполняют команды и охраняют гусениц. Дело в том, что в мозгу снижается уровень гормона дофа…

— Здесь не лекторий, профессор! — женщина с дребезжащим голосом постукивает по столу карандашом. — Ближе к делу.

— Васпы могут стать доминантами по отношению к людям, — подводит черту Торий. — Сейчас мы работаем над противоядием, хотя тест Селиверстова уже показывает хорошие результаты…

Женщина снова стучит по столу.

— Мы не обсуждаем Селиверстова. Мы обсуждаем вашу работу.

Феликс самодовольно надувает щеки и говорит, манерно растягивая слова:

— Надо отдать должное профессору Торию, он начал разработки антидота одновременно со мной. Жаль, что трудился на Эгерское королевство.

Торий снова вспыхивает.

— Предположим, на Эгерское королевство трудился агент Динку! — с места огрызается он. — А я не телепат, чтобы в правительственном агенте различить шпиона. Как я мог предположить, чем это обернется?

— Но вы ученый, коллега! — возражает Феликс. — Вы должны были!

Старики переглядываются, а Торию явно хочется вцепиться оппоненту в горло. Не скрою: мне тоже. В зале поднимается гул, и теперь по столу стучат уже двое.