Град огненный (СИ)

Я стискиваю зубы, стараюсь дышать ровно, чтобы успокоить пустившееся в галоп сердце. Но солнечные лучи, пробиваясь сквозь облачко, подсвечивают занавески, и ветер больше не пахнет тленом — он несет запах скошенной травы и свежести.

— Тогда зачем?

— А как вы думаете? — вопросом на вопрос отвечает полковник. — Элитную, хорошо обученную пехоту — и в дворники? Странно.

Я вытираю лоб, бормочу:

— Дешевая рабочая сила нелюдей, не знающих усталости.

— Одна из причин вашей интеграции в общество, — кивает полковник. — Вспомните, как вас сначала приняли люди? Охота за головами, акции протеста со стороны «Contra-wasp», недоверие, злоба. Все и так произошло слишком быстро, а некоторые дела нужно совершать деликатно и без спешки, не находите? — не получая ответа, вздыхает. — К тому же, никто не мог поручиться, как поведет себя васпа, наделенный властью и получивший в руки оружие. Вы поручились бы за себя прежнего, Ян? А за других?

Теперь я глубоко вздыхаю и отвожу взгляд. Вспоминаю, как в первый раз попал в столицу. Дикий зверь без намордника и поводка, но наделенный нечеловеческой силой и лишенный запретов. Чем я закончил тогда? Стал лабораторной мухой.

— Это не эксперимент, Ян, — с нажимом говорит полковник. — Это программа вашей реабилитации. Вам дали возможность работать, жить самостоятельно, справляться с трудностями и принимать новые для себя законы. Вы должны были сами — понимаете? Сами! — он делает на слове акцент и наклоняется ко мне: — сделать свой выбор и научиться жить вместе с людьми. Жить как люди. Сам президент был очень заинтересован в том, чтобы у вас все получилось. И все бы действительно получилось, если бы не убийство Пола Берга.

Острая игла воспоминаний пронизывает мозг. Я до скрипа стискиваю зубы и отвечаю слишком резко:

— Вы не уследили!

— К сожалению, — отвечает полковник. — Но нет таких вещей, которые можно было бы контролировать со стопроцентной уверенностью в успехе. А здесь не вещи — люди.

— Васпы, — поправляю машинально и гляжу в окно.

Черешня уже отцвела, зато на ветках созревают плоды: их темные горошины проглядываюсь сквозь листву. Рудольф говорил, что раньше на месте сада был пустырь, и работники будущего центра своими руками высадили саженцы. Так новое приходит на место старому, так жизнь побеждает пустоту и смерть.

— Зачем вы пришли? — наконец спрашиваю я.

— Затем, чтобы предложить вам работу.

Я снова гляжу исподлобья, пытаясь уловить на лице полковника хоть тень насмешки. Но ее нет, как нет страха, или хитрости, или злобы.

— Вы не врете, — медленно произношу я.

— Конечно, нет, — спокойно отвечает полковник. — Мы действительно воодушевлены вашей сплоченностью, желанием измениться, успехами и последней операцией по захвату лаборатории. Есть, конечно, над чем поработать, но не все сразу.

Он пожимает плечами и смотрит, слегка улыбаясь и явно ожидая моего вопроса.

— Какую работу? — с трудом выталкиваю я.

— Перейти на службу во внутренние войска, — говорит полковник Леви и подает знак одному из лейтенантов. Тот быстро вытаскивает из-за дивана портфель, отщелкивает замки и подает командиру бумаги.

— Это контракт, подписанный самим министром, — говорит полковник. — В связи с успешным прохождением реабилитации и открытием нового специального подразделения полиции я предлагаю вам возглавить это подразделение как лидеру васпов.

Я выслушиваю его с каменным лицом, а внутри все обрывается и ухает куда-то вниз. Комната тонет в слепящем солнечном свете, утренняя свежесть расправляет легкие, и я сижу, как истукан, вцепившись в подлокотник дивана, и не знаю, что отвечать.

— Разумеется, подразделение будет набираться из васпов, — продолжает полковник. — И, конечно, если кто-то захочет остаться гражданским и переквалифицироваться на врача, механика или учителя, эта возможность будет ему предоставлена по новому законопроекту Хлои Миллер. Как видите, никаких подвохов, никакой хитрости. Первый контракт предусматривает испытательный срок на три месяца, после чего его можно продлить на любой удобный для вас срок.

— И… в каком звании я заступлю на должность? — спрашиваю чужим охрипшим голосом.

— Мы решили, что звания у вас будут особенными. Вы ведь были преторианцем, так? Повысим вас до главного префекта. А само подразделение назовем… э-э… допустим, Отряд Специальный Автономный. «О.С.А.»

Я прыскаю в кулак, и в груди почему-то становится тепло-тепло. Солнечные лучи полосами ложатся на подоконник, в них танцуют пылинки, как рой маленьких ос.

— Не придумали ничего лучше?

— Увы! — улыбается полковник Леви и разводит руками. — Отдадим это в рекламный отдел, пусть потрудятся над аббревиатурой.