Град Темных Вод (СИ)

«Тряпочка» с шестеркой над головой, показала нос из круга воскрешения — и прилегла, не сделав и двух шагов. Лекаря на этот бой Монк отдал в полное распоряжение кинжальщику. Его — вражьего лекаря — впору было пожалеть, а Хэйт, как никто другой, понимала, каково сейчас приходится бедолаге, но жалости она не испытывала. Похоже, желание убивать, с которым примчалась Барби под стены Крохтыни, оказалось заразным.

— Фа-арш! — с упоением проорала орчанка, внося добивающий урон в двойку.

— Доты, — напомнил монах, вкрадчивым голосом, диссонансом прозвучавшим после кровожадно-громкого крика Барби. — Кен, оглушающим по пятерке.

Остаток боя прошел как по нотам. Опасные моменты случались, не всякий раз проходил контроль, критические удары проскакивали не только с «нужной» стороны, от противников тоже «прилетало», и весьма болезненно. Увлекся Рэй, едва успев срезать монаха до появления на границе безопасной зоны гладиатора. Но — Монк раз за разом перехватывал ситуацию, как если бы он предвидел такой (и такой, и еще вот такой, и…) вариант развития событий.

— А в роду у тебя гадалки были? — нахмурив лоб, серьезным голосом спросила монаха Мася, когда таймер обозначил девятнадцатую минуту противостояния.

— Откуда мне знать? — вопросом на вопрос откликнулся Монк, все еще собранный, уже раздавший указания на случай «последнего рывка» второй команды. — По выходу отсюда пиво пить будем? Барышням — морс или отвар.

— Да!!! — единодушно согласилась команда.

Битва окончена! Победитель: Команда 1. Счет сражения 17-0.

Участники обеих команд будут незамедлительно перемещены с арены!

Получено знаков доблести: 1.

— В щепки! На атомы! На лоскуты! — Барби стучала кружкой о стол, заставляя недопитое пиво выплескиваться через края кружки.

— О, гнев королей, о, голос толпы,
Избранник суровых ночей,
Метафор твоих не бывает точней,
Нет более верной тропы…

Пела тонким, почти хрустальным голосом девушка-бард. Сходу было не понять, игрок она или непись, но Хэйт все же склонялась к версии с неписью.

— Точно и грамотно, — Кен, опровергая бытующие мнения о склонности эльфов к вегетарианской диете, сметал с блюда одну колбаску за другой.

— Разрушится пристань, падет цитадель,
Разверзнется сущий ад,
Пройдет по обломкам, споет менестрель,
Из праха поднимется град!

— Профессионально, — в обманчиво-мальчишеском взгляде Рэя горел нешуточный интерес, и не очень понятно было, кем он вызван: Монком или трактирщицей с весьма привлекательными окружностями; их столик хозяйка трактира обслуживала самолично, отослав девчонку-подавальщицу к другим посетителям.

— Пройдет по обломкам, споет менестрель,
И ангелы ввысь воспарят!

Исполнительница закончила песню под аплодисменты, со стороны столика Хэйт тоже прозвучали хлопки.

— В счет будет включена надбавка за искусство или нужно поблагодарить певицу самостоятельно? — спросила у трактирщицы, пока та не ушла, Хэйт.

Она уже выразила свое восхищение руководством Монка на арене.

— Если угодила она вам, мне можете оставить монетку, — угодливо ответила женщина. — Передам госпоже менестрелю.

«Или не непись?» — задумалась адептка, зацепившись ухом за «госпожу».

— А ну колись, ушастая, ты знала, что Монк настолько крут?! — гномка, битых пятнадцать минут жевавшая одну грушу, хлопнула ладошкой по крышке стола. — Знала и молчала?

— Мелочь, нет, не знала, — благодушно откликнулась Хэйт. — Это вы мне хором талдычили про мою интуицию — а теперь еще и не довольны.

— Кто не доволен? — замотала «пальмой» из дредов Барби. — Все довольны! Предлагаю за это выпить.

— За Монка, — поддержал тост Рэй.

Звякнули кружки (и те, что с пивом были, и те, в которых плескался ягодный морс). Монах молчал. На поздравления и восхваления кивал, улыбался и выглядел смущенным от свалившегося на него внимания.

И Хэйт улыбалась. Было ей в этом трактире, по эту сторону виртуальности, с этими людьми (и нелюдями) — уютно.