Град Темных Вод

— Никчемышам это знание — что жабры водорослям, — после паузы еле слышно молвила дева, причем Хэйт показалось, что сказать та собиралась нечто иное, но передумала. — Вопросы иссякли?

Гномка, как школьница на уроке, подняла вверх правую руку.

— А налаживание взаимовыгодных торговых отношений считается крайней нуждой? Дяденьке вот интересны материалы, и мы могли бы их поставлять, обменивая на жемчуг или, например, водоросли.

Сирена отрицательно покачала головой, не тратя слов.

— Что означали знаки на тряпице, которой были укрыты мощи сухопутного там, где вы нас испытывали? — надо же: все, кроме Монка и думать забыли о той ветоши, а он — нет.

— В тишине упокоение, в тишине ужас, в тишине величие, в тишине тлен.

— Знаки практически не повторялись, — нахмурился монах, зацепившийся за повтор «тишины».

— Я сказала так, чтобы вы поняли. — подернула точеными плечами сирена. — Выведено там: упокоение, ужас, величие, тлен — тишина.

— Жизнеутверждающе, — фыркнула Барби.

— Да, — согласилась синеволосая. — Мне петь о Граде?

— Петь, — ответил за всех Рэй.

В пении сирены не было слов, это были чарующие переливы из одного звука в другой, и рождали они — магию. Помещение заволокло маревом: сначала проявляются в нем невысокие домики, вроде тех, что в деревне. Затем ввинчиваются в темноту башенки, похожие на сильно вытянутые вверх панцири улиток с открытыми проемами на разных уровнях. Чем дальше, тем причудливее становятся формы: округлое смешивается с острым, прямое с наклонным, приземистое с утонченным; на тончайших основаниях лежат широкие плиты, спиральное перетекает в ромбовидное. И все это неведомым образом соединяется в гармоничное целое: ажурные арки оттеняют бритвенную остроту башен, диковинные формы строений дополняются простыми террасами, углы и сферы не контрастируют, а уравновешиваются. Почти все выстроено из светящегося камня и ракушек, дома оплетены водорослями, вдоль улочек растут кораллы. И всюду — жизнь. Мельтешат стайки рыбешек, степенно выпускает пузыри воздуха на огромной террасе кит, прекрасные ундины водят хоровод вокруг тонкого шпиля, стремительно рассекают воду акулы и дельфины, на сфере, венчающей Л-образную башню, вяло шевелит щупальцами спрут, русалки и русалы играют в коралловой аллее… Хэйт не успела охватить всю картину, лишь малую ее часть, как видение сменилось: теперь она была не в воде, а в воздухе, в стремительном потоке встречного ветра, бьющего в лицо и разносящего счастливый смех — ее, Хэйт, смех. Ликующая песня ветра в бескрайней синеве. На ком (чем?) она летит, видение не показало, закрутив, выбросило — уже физически — на пляж у лазурного озера.

Рядом обнаружились приятели, ошалелыми взглядами осматривающие себя и округу. Адептка подозревала, что ее вид не менее ошарашенный.

Еще на берегу нашлись два сундука, окованных ржавым железом и затянутых тиной с плетьми водорослей. Шел от них запашок стоялой воды. Маська, зажав двумя пальцами ноздри, взялась за осмотр доставшихся им сокровищ.

— Хлам на сдачу торгашам, — вскоре вынесла вердикт гнома; она разобрала и упаковала в инвентарь содержимое сундуков, а сами сундуки оставила, где стояли. — Но ради правды, хлам дорогостоящий.

— Нам все сгодится, резиденцию на что-то надо ставить, — растянул губы в подобии улыбки Рэй. — Идем в город?

И они зашагали вдоль берега к привычным и знакомым городам.

— А ничего так, — Вал взял из рук Вероники протянутую чашку. — Прям серия.

— Цикл, — поправила его художница, вместе с парнем глядя на три холста с набережными Невы.

Музыкант был в хорошем настроении, его группа за выходные успешно записала пару новых песен для следующего альбома.

— Пройдет сколько-то годиков, станет моя соседка знаменитой, продам я свой портрет на престижном аукционе за миллион-другой в евриках. И ты этот цикл за дикие деньжищи выставишь. Назовешь… Ну да, само просится: град темных вод. Звучит?

Вероника поперхнулась кофе.

— Ага.

И поняла, сколь маловажно, что в тот, нарисованный Град ей попасть не удалось: зачем он ей, если она живет в истинном, самом, что ни на есть, настоящем граде темных вод? И этот град не декорация к квестам и сценариям, а часть души.

Конец третьей книги.

* * *